Девочка и ветер

Всю ночь за Иваной во сне гонялся огромный осьминог. Его крупные мрачные глаза злобно сверкали, огромными леденящими щупальцами он волок ее на дно, в темную глубину моря. Она сопротивлялась, пытаясь освободиться из смертоносных объятий, и как раз когда уже вынырнула на бурлящую поверхность, глотнув воздуха, к своему ужасу почувствовала, как слизистое длинное щупальце морского животного обматывается вокруг ее шеи, не позволяя выбраться наверх. Он неумолимо тащил ее вниз, на дно. Последнее, что она увидела в своем кошмарном сновидении, был силуэт утопленника на дне, покрытом зеленым ковром морских водорослей. Широко раскрытыми глазами цвета рыбной чешуи он немо приглашал составить ему компанию. Тогда она испуганно вскрикнула и проснулась, вся в поту. Через жалюзи на окнах в комнату проник свет раннего средиземноморского утра, запах кипарисов и шалфея. Ивана прошла к холодильнику и напилась холодной воды, а потом вышла на балкон, выходящий на море. Маленький туристический город был объят какой-то фантастической тишиной.

Резкие вскрики разбуженных птиц предвещали рождение нового дня. В километре от берега из голубой кристальной воды выныривал каменный остров, наверху которого зеленела сосновая роща, корнями вплетенная в голые камни, и небольшая церковь, которую венчала колокольня с куполом, устремленным в небо. По нему уже золотились первые лучи солнца, предсказывая теплый и ясный день.

Ивана оделась и по крутой пустынной улице спустилась на пляж. Сняв сандалии, она решила прогуляться по берегу. И мелкий серебряный песок, щекочущий ступни, и утренняя свежесть, насыщенная испарениями йода, – ей было приятно все. Она, шаг за шагом, несколько раз прошла пляж из конца в конец.

Рождение нового дня пробудило в ней ассоциацию с рождением новой жизни. После темной кошмарной ночи родился новый день. Если его не провести с пользой, он пройдет, как и другие до него, пустым и будет предан забвению.

«Боже мой, что там сейчас делают мама и Ангелина? – родился у нее вопрос, который ее одновременно и обрадовал, и удивил. – Наверное, они еще спят и даже не догадываются, где я сейчас, в каких передрягах мне довелось побывать, – размышляла она с какой-то грустной улыбкой на губах. – Надо было бы к ним вернуться, но какая им будет от этого польза? Я приносила им только боль и страдания. Сначала я должна разобраться сама с собой, каким путем мне идти дальше, а потом уже приму решение, что и как».

На другой стороне пляжа она заметила фигуру человека в черной сутане, он приближался к ней широкими шагами. Это был местный священник, который торопился подготовить церковь к утреннему богослужению.

– Доброе утро! – обратился он к ней с мягкой улыбкой.

– Доброе утро! – вернула она в ответ, застигнутая врасплох неожиданной встречей.

– Насколько я могу судить, вы – ранняя пташка. Знаете, как говорят у нас в народе: кто рано встает, тому Бог подает. Похоже, сегодня утром мы с вами самые трудолюбивые.

– Отец, простите, что спрашиваю, но мне хотелось бы узнать, как называется этот остров в море?

– Он называется Катич. А на нем – церковь Святой Седмицы. Ее построил какой-то человек, спасшийся после кораблекрушения. Борясь с волнами в волнующемся море, он обещал Богу, что, если спасется, построит церковь в знак благодарности. Волны выбросили его на берег, и он выполнил обещание.

– А там можно жить? – спросила его Ивана.

– Нельзя. Там нет ни воды, ни всего остального, что необходимо человеку для поддержания даже самого скромного существования.

– А если временно? Если кто-то хочет тишины и одиночества? Можете ли вы дать мне разрешение хотя бы какое-то время побыть там? Я устала от жизни и людей, мне необходимо одиночество, чтобы собраться с мыслями и решить, куда идти дальше.

– Это не в моих полномочиях. Такое разрешение я дать не могу, и, как уже сказал, там нет условий для нормальной жизни.

– А кто может дать такое разрешение? – Ивана была настойчива.

– Знаете, как говорят: и над попом есть поп.

– А кому вы подчиняетесь?

– Цетиньскому митрополиту. Он – «все и вся», все решения принимает он. Простите, мне надо идти. Время утренней молитвы.

На следующий день первым утренним автобусом Ивана отправилась на Цетинье. Живописный городок, построенный на камнях и сам из камня, произвел на нее приятное впечатление. Расспросив, где находится Митрополия, она направилась в нужную сторону и быстро оказалась под кровом цетиньского монастыря, пребывая в сильном возбуждении. В приемной канцелярии она попросила об аудиенции у митрополита. Молодой дьякон, секретарь митрополита, изумился ее приходу, как от вида черной козы в стаде овец, любезно попросил ее присесть на канапе напротив его рабочего стола.

Легко и, по его мнению, непристойно одетая, она не производила впечатления верующей, однако он включил ее в список на прием. Он несколько раз украдкой бросил на нее взгляд, обратив внимание на вытатуированное крупными буквами имя на ее левом запястье.

– Вас зовут Ангелина?

– Нет. Это имя моей дочери.

Наступила мертвая тишина, временами секретарь шуршал бумагами, которые подшивал в папки.