Девочка, я о тебе мечтаю

— Молодец, Романова. Могу похлопать тебе в ладошки за это шоу, — хмыкнул он. — Тебе в кои-то веки розу припёрли — даже и не знаю, кто там на тебя купился-то вообще? А ты её — в окно.

Он покачал головой и ушёл. Я растерянно смотрела ему вслед.

Не он подарил её, что ли? Может, девчонки перепутали? Мало ли роз сегодня подарили в этой гимназии…

Едва занятие началось, как Питерский вдруг попросился выйти. А когда вернулся, в его руках была белая роза — та самая, которую я выкинула в окно. Сегодня, как назло, сыро — роза была местами грязная и серая, хотя, очевидно, он пытался её вытереть. Я спрятала улыбку. Ну и дурак. Мог бы сразу сказать, что роза от него, а не возвращать мне её из лужи.

Весь класс пялился на нас, пока он нёс её к нашей парте и укладывал рядом со мной. Но ему словно плевать на всех. Я не знала, как к этому относиться. То обижает меня, то приносит розу обратно…

— Грязная роза? Оригинально, — не удержалась я.

— Хочешь, я потом другую куплю. Это я.

— Что ты? — перешёптывались мы.

— Розу передал.

— Я знаю. Тебя же видели.

— Кать, прости, а? — взглянул он на меня и под партой взял мои пальцы в свои.

Меня дёрнуло, как и каждый раз, когда он касается меня, но… Я не захотела их забирать. Я как будто начала его чувствовать — он настоящий сейчас, а на перемене на нём была маска равнодушного и злого. Только что это всё значит, я понять не могла, мозги просто кипели от поведения Романа. И то, что я на него больше не в обиде, тоже ничего не значило. Хотя тот факт, что он принёс эту розу обратно при всём классе и сейчас просит прощения, говорит о том, что он жалеет о своих словах. Тогда зачем было их произносить?

Всё же высвободила свои пальцы.

— Так, Питерский и Романова! — обернулась на нас Алла. — Вы мне мешаете вести урок! Я их вместе посадила ради тишины, а они взяли и спелись! У нас, конечно, День Любви, но это не значит, что я вас не накажу!

— Да, Алла Дмитриевна, мы знаем, как вы нас любите! — выдал Питерский, и по классу зазвучал смех.

— Ну-ка, прекратите балаган! — стукнула Алла по своему столу. — Иначе пол будете мыть тут целую неделю!

Класс притих и продолжил грызть гранит науки.

Я оглядела розу. Ну да, местами видно, что грязь убрали, но лепестки и лента стали серыми. И всё же меня переполняли светлые эмоции. Эта грязная роза казалась мне совершенно особенной и замечательной. Потому что от него. И пусть я ему об этом не скажу, но себе пора признаться — Рома всё равно мне нравится. Такой странный, неправильный, порой нелогичный и непоследовательный, но… Только с ним я себя чувствую такой живой. Даже его манера общения уже так не бесит, хотя я надеюсь, что мы поговорим с ним после уроков о том, что случилось, и он перестанет надо мной так жестко подтрунивать, — сам же дружбу предлагал.

Дружба…

Я задумалась над этим словом.

Возможно, стоит согласиться на его предложение. Он ведь только о дружбе говорил. Значит, я особенно ничего не теряю, даже, наоборот, приобрету — с тем, с кем дружит Рома, он не будет обращаться плохо. Сама бы по себе я бы с ним, пожалуй, не дружила — слишком непредсказуем, но сейчас… Худой мир лучше доброй ссоры.

Но сначала придётся ждать, когда Питерский и Ветров вымоют пол, — машина-то у нас с ним одна.

* * *

На следующей перемене, когда я мыла руки в раковине, меня неожиданно окружили Инга и её подружки. По одной словно стекались все к моей раковине, пока я не оказалась в кольце.

Что это значит? Они и раньше меня не любили, а теперь и вовсе что-то задумали…

Я очень волновалась, но старалась не показывать своих эмоций. Закрутила кран и повернулась к ним. Пять пар глаз смотрели на меня — недобро смотрели.

— В чём дело? — спросила я. — Мне нужно высушить руки.

— С нами поговоришь — и высушишь, — сказала Инга.

Она стояла в самом центре напротив меня.

— О чём?

— Угадай. Ты же умная.

— О Питерском?

— Пятёрочка тебе, Романова, — подняла брови Инга. — Именно о нём. Живёте вместе, да?

— Не вместе, — поправила я её. — В одном доме. Его отец взял надо мной попечительство.

— Так вы встречаетесь или нет?

— Странная связь, — пожала я плечами. — У меня уж скорее отношения с его отцом — юридические — чем с самим Ромой. Он-то тут при чем?

— С чего тогда он тебе розы таскает?

— Ну он таскает — у него и спроси, — ответила я.

— Ах ты стерва! — усмехнулась Инга. — Ты как со мной разговариваешь?

— А что — для такой королевы, как ты, нужны особенные слова? Извини, но для меня ты такая же, как и все. И говорить с тобой я буду так, как ты этого заслуживаешь.

— Ты чё, сиротка бешеная? Вообще офигела?

Инга уже сделала ко мне шаг, как ей дорогу перегородила не пойми откуда взявшаяся Кристина.

— Ну-ка, брейк! — отпихнула она от меня Ингу. — Держите свою подружку, иначе у всех будут проблемы! Если тут кто есть бешеный, то только она!

Девчонки действительно принялись её тащить вон из туалета.

— Пойдём, пойдём! Не хватало ещё проблем из-за этой дуры!

— Если я узнаю, что ты с ним встречаешься, я тебя убью, овца! — крикнула она мне и ринулась прочь, уводя за собой прислужниц.