Девочка-яд

Виолетта Роман Девочка-яд

Глава 1

Лена

В этом месте не было ничего настоящего. Их улыбки, слова приветствия и взгляды пропитаны насквозь фальшью. Жалкий суррогат, подделка, дешевая неумелая игра. Все обитатели этого места — погрязшие в криминальном дерьме по самые уши, не умеющие, да и не желающие жить по-другому. Вот он — мой дом. Рваные старые обои на стенах, потертая мебель еще со времен отца. Ничего не меняется. Долбанная штаб-квартира стаи голодных волкодавов. Так они называют себя. Волкодавы. По мне, так псы позорные.

— Оу, какие люди! Сама принцесса к нам зашла! — стоило мне переступить порог гостиной, служившей здесь местом всеобщего сбора и попоек, завопил Андрей.

— Пошел к черту, — процедив сквозь зубы, окинула того презрительным взглядом. Этот козел совсем с катушек слетел. После бунта, который он устроил отцу, Андрей должен был радоваться, что в живых остался. Если бы хоть каплю совести имел, бежал бы из страны, как можно дальше от нашей семьи. Но этот падальшик, как только узнал о смерти папы, тут же прибежал обратно и стал правой рукой Холодного.

— Ах, ты ж, сука! — раздаются мне в спину слова, но я их не слышу.

Закрываю дверь коридора, направляясь вперед. В самую последнюю комнату. Раньше она была для меня вторым домом. Та комната. Кабинет отца. Сколько времени я проводила там со своим младшим! А сейчас… Даже в груди не екает. Для меня это всего лишь долбанная картонная коробка — четыре стены, пол да потолок.

В дверях меня встречают два амбала. Не помню имени ни одного из них. За последний год здесь текучка бешеная, не успеваю запоминать лица. Холодный в последнее время — жуткий параноик, чуть что — избавляется от неугодных.

Прохожу внутрь, улыбаюсь про себя, не обращая ни малейшего внимания на липкие взгляды громил. Усаживаюсь в кресло, напротив стола Холодного. Смотрю в его напряженную рожу и думаю о том, что у него есть куча поводов для паранойи. И главная их причина — я.

— Я ждал тебя у себя вчерашним вечером, — его голос тих, но я кожей ощущаю, как резонирует его злость от стен комнаты.

— А я пришла сегодня, — я ничуть не боюсь его. Я спокойна, потому что мне плевать. Как бы он ни возвышал свою персону, я знаю, что собой представляет Холодный.

Он молчит. Только глаза прожигают во мне дыры. Я знаю, он не спустит мне этих слов. Отомстит. Найдет способ сделать это похлеще. Так, чтоб не оправилась. Порой мне кажется, у него это любимое занятие после разбоя и грабежей. Издеваться надо мной. Демонстрировать мне свое превосходство, свое величие. Но сейчас я не хочу думать об этой херне. Я хочу выйти отсюда как можно скорее.

— Что ты хотел, Паш? Прости, но у меня дел много. На завтра еще доклад готовить…

Не успеваю договорить. Паша подскакивает со стула так резко, что тот валится с грохотом на пол. Еще мгновение, и он возвышается надо мной, а его ладонь сжимает мои волосы. Больно так, что я не могу вдохнуть, но несмотря на это, я продолжаю смотреть на него с издевкой.

— Бесстрашная стала… а? Принцесса… Может, тебе стоит напомнить, кому ты обязана жизнью? — в его шепоте яда больше, чем в клыках Черной мамбы. Мужчина ведет пальцами по ключице вниз, спускаясь к груди. От его прикосновений к горлу подступает тошнота.

— Может, мне напомнить, как я спас твою сладкую попку от людей Елисеева? Или то, как я спас твоего маленького братика от долга? А? Или то, как не дал растерзать на клочки обезглавленную группировку твоего покойного папаши?

— Он не папаша, — рычу, не в силах сдерживать злость, бушующую в крови. — Он тебя сыном своим считал, преемником. А ты его предал… ты убил его!

Его лицо кривится от гнева.

— Рот закрой… нахер никому не нужен был твой папаша, как и ты! И если бы не я… — рычит, отталкивая меня. Едва ли не валюсь с кресла. Поднимаюсь на ноги, поправляя платье. Обернувшись, замечаю все еще стоящих у выхода охранников Холодного. По коже бежит озноб от понимания того, что ситуация дерьмовая для меня. Раз он притащил сюда этих уродов, значит, кто-то сдал меня.

— Я знаю, это твоих рук дело, — в подтверждение моих мыслей произносит вдруг он. Взяв со стола пачку сигарет, подкуривает одну. Смотрит на меня из-под густо сведенных бровей.

— Моих рук что? — все силы уходят на то, чтобы голос звучал спокойно. Если он учует во мне страх — мне конец.

— Двух крупных дилеров вчера взяли. Вместе с товаром… Указали на тебя, — тычет в меня сигаретой.

Он врет. Ни одного доказательства нет, и никто не указывал на меня. Потому что если бы такая информация была у Холодного, я бы здесь не стояла и не вякала. Времена поменялись. И отношение этого человека ко мне тоже стало другим. Для него я не значу абсолютно ничего, и пустить меня в расход для Холодного — раз плюнуть.

— Соврала бы, если бы сказала, что мне жаль… — пожимаю плечами, изображая скучающий вид.

Он резко подается ко мне. Схватив за шею, сдавливает сильно, так, что перед глазами прыгают разноцветные пятна.