Девочка из Акварельного переулка

Оле очень захотелось передать лёгкость, прозрачность и простую красоту этого момента. Она достала планшет с листом бумаги и, поскольку сегодня взяла с собой только краски, стала рисовать ими, не думая о чёткости линий, чистоте цветов – просто, стараясь успеть всё запечатлеть. Рисунок вышел удивительно живым и глубоким, он, словно бы, притягивал взгляд. Тогда Оля поняла, что рисовать, особенно красками, нужно не штрихи и линии, а свет и настроение. С тех пор она крепко сдружилась с красками, а они помогли ей найти лучшего друга.

Друг

В тот день Оля отправилась на прогулку в ужасном настроении. С утра всё было хорошо, но из школы она вернулась печальной и чем-то удрученной. Оля тяжело вздохнула, посмотрев на себя в зеркало в прихожей, бросила портфель на табурет в углу и, взяв свой художественный рюкзак, вышла на улицу. Отстегивая велосипед, который был прикреплен толстым тросом к железному крюку в стене дома, она пыталась прогнать кошек, тоскливо скребущих на душе. Оля представляла, как интересно должно быть в лесу, ведь уже весна, можно найти первые цветы в гнездышках прошлогодней жухлой травы, или выследить белку на ветках осины и посмотреть, сменила ли она уже цвет своей шубки. С этими размышлениями девочка вышла в Акварельный переулок. Он тут же обрушил на неё гул, рев и грохот заляпанных грязью машин, которые усердно стирали об асфальт колёса, отфыркиваясь на повороте. Казалось, этот назойливый шум вобрал в себя все самые неприятные звуки, чтобы посильнее засверлиться в уши. Оля изо всех сил помотала головой, как будто хотела отогнать рокочущую муху, но ничего не изменилось. Тогда она села на велосипед и надавила на педали, что есть мочи. Тот легко дернулся и стремглав понесся вдоль серых домов, перелетая коричневые лужи. Однако вскоре девочка заметила впереди кучу веток поперёк дороги – их ещё не успели убрать рабочие, которые стригли тополя. Она попыталась затормозить, но ничего не вышло. Тогда она резко повернула руль и упала на газон: велосипед больно ударил её по ноге и с лязгом рухнул рядом. Газон представлял собой вязкую жижу из пыли, земли, старой травы и колючей крошки, которой зимой посыпали тротуар, – лежать на нем было очень неприятно. Оля мрачно смотрела в небо, которое мрачно смотрело на неё, и представляла во что превратилась её бежевая куртка.

– По-моему, загорать ещё рановато, – сказал странный надсажено хриплый голос.

Оля повернулась и увидела мальчика, который, улыбаясь, протягивал ей руку.

– Что с тобой случилось? – сказала она в ответ, вставая.

Мальчик вскинул брови в удивлении, постучал указательным пальцем по кончику носа, на котором сидели очки, и задумчиво подняв глаза ответил:

– Мне кажется, что-то случилось с тобой, ведь это не я упал с велосипеда.

– Я про твой голос, – объяснила Оля, когда они вместе поднимали с земли велосипед.

– А, это пустяки, – мальчик беззаботно покачал головой, растрепав каштаново-рыжие волосы, – я слишком долго болтал, гуляя по Акварельке.

– Чего? – на поняла Оля и хмуро посмотрела на мальчика.

– Слышишь, какой грохот! Его надо перекрикивать, а если долго тут болтать – сорвешь голос, – пояснил мальчик, наклонившись поближе.

Оле понравилось, как мальчик назвал переулок – "Акварелька", похоже на карамельку. И вообще он казался веселым и добрым, рядом с ним и настроение становилось лучше.

– Со мной тоже ничего не случилось, – бодро заявила она, стряхивая с левого бока мутную жижу и камешки, – я просто… решила перекрасить куртку.

– Не самый весёлый цвет, – усмехнулся мальчик и добавил, прищурив глаз, – да и узор у тебя вышел на очень – клякса какая-то.

Он подошёл, достал из кармана перчатку и помог Оле убрать грязь на куртке со спины.

– Что ты понимаешь в узорах? – полушутливо сказала Оля, потирая ушибленную ногу. Как раз на этой неделе у них в художественной школе начался курс по узорам: история, применение, выдающиеся примеры, практика. Это оказалось очень интересно и сложно. Скопировать-то узор кропотливая работа, а создать свой – настоящее искусство! Оля восхищалась узорными картинами. Девочку завораживали аккуратные линии, сплетающиеся в сложный многоуровневый рисунок, в котором можно различить объемные цветы или животных, а, может, весенний сад или узкие улочки старого города – всё, что создаст воображение художника. Каково же было её удивление, когда мальчик неторопливо достал из кармана блокнот и отстегнул с пояса чехол для фонарика.

– Всегда ношу их с собой, – пояснил он.

В чехле оказалось два или три карандаша и тоненький перочинный ножик. Мальчик подошёл к уличной урне, присел на краешек и быстрыми чёткими движениями стал что-то чертить в блокноте. Оля подошла поближе: карандаш оказался тонко заточенным угольным стержнем, который оставлял на бумаге бархатный след. На листе блокнота прямо на глазах возникали широко раскрытые цветы герберы, вьюнок, листья папоротника и нити плюща, которые сложились в узорную птичку!

– Вот это да! – ахнула Оля, – Как это у тебя здорово получается?