Девочка из черного мрамора

– «6 января. Температура поднялась до 101,3 по Фаренгейту. Она…» Так, стоп, пациент все-таки женщина. «Она спит, просыпается, только чтобы немного попить. Пищу я ей не предлагал – не думаю, что танцующей звезде это нужно». Хм…

Тамара раскрыла рот. Она уже начала понимать, что все это значит, но верить не хотела. Артем продолжал:

– «Кожа вокруг раны красная и воспаленная. Дыхание частое и поверхностное. Провел обработку, поставил капельницу с…» Каким-то раствором, я не знаю, как это перевести. «6 января, вечер. Объект… Объект начал бредить. Температура 103,1, кожа синюшно-бледная… 7 января. Кажется, трансформация не получилась, и этот эксперимент можно считать неудачным, как и прошлые». – Артем поднял на Тамару широко раскрытые глаза. – Ты думаешь о том же, о чем и я?

– Да, – сдавленно ответила Тамара. – Пациент – это Ангелика, его дочь.

– А донорская конечность – это…

– Крылья.

С полминуты они потрясенно молчали, не зная, что сказать.

– Он абсолютно конченый, – выдавил наконец Артем. – Зачем?

– Помнишь прошлые дневники? Хотел превратить ее в кого-то другого. В высшее существо…

– Но в итоге она просто умерла от воспаления, и он ничего не сделал, не отвез ее в больницу, не удалил эти… Кстати, откуда он взял крылья?

Они переглянулись: каждый из них вспомнил строчки Ангелики о пропавшем черном лебеде. И рисунок со странной бескрылой птицей. И статую в холле: она воплощала то, какой хотел видеть Ангелику отец.

– Интересно, что он дальше сделал? Там не написано?

Артем пролистал еще несколько безнадежно испорченных страниц.

– Вот тут. – Он указал на последнюю запись. – Только несколько слов можно разобрать: «замок выдержит, достаточно глубоко, я боюсь».

– Он бросил ее здесь, – прошептала Тамара. – Просто запер в темноте одну… Поверить не могу!

– С чего ты взяла?

– Я видела дверь с замком, с таким круглым, как у сейфа. И я… – Тамара посмотрела на Артема. – Я ее открыла.

Она обхватила себя руками, сгорбилась, закусила губу до крови, чтобы не заплакать. На нее вдруг разом навалилось все, что она узнала. Перед глазами встала худенькая девочка, бледная, изможденная, которая умирает в одиночестве, скорчившись на сыром каменном полу. В полной темноте. Ее трясет от жара, раны кровоточат и гноятся. Рядом нет никого, кто мог бы хотя бы погладить ее в утешение по голове, дать стакан воды и лекарство, укрыть одеялом, обнять. Только холод. Только чудовищная боль. Только чужие разлагающиеся крылья, которые раздирают лопатки и отравляют ее кровь ядом. Крылья, которые были ей не нужны. И которые ей подарили против ее воли.

Глава 50. Рожденная в хаосе

Артем с тревогой заглянул ей в лицо, потом вскинул голову:

– Слышишь?

– Что? – Тамара покрутила головой.

– Как будто дверь скрипнула, но далеко… Или мне показалось? Здесь все время что-то мерещится.

– Я не слышу, – ответила Тамара, окунувшись на полминуты в тишину. Но то, что сказал Артем, ей не понравилось. Когда ты оказался в темном подземелье на минус каком-то этаже и слышишь скрип двери, ничего хорошего это не означает.

– Ты сказала, что открыла дверь. Помнишь, где она?

– Кажется, – посмотрела Тамара в одну сторону, потом в другую, – там. Но я не уверена. Думаешь, стоит туда идти?

– Если он запер Ангелику там, значит, именно там она и умерла…

«Искать по ночам могилы, чтобы кого-то перезахоронить, – еще один штамп» – так, кажется, сказала Соня? И дело не только в штампах: любой дурак знает, что глупо вот так спускаться в подземелье, где могут жить призраки. На этом погорел не один десяток персонажей самых разных ужастиков – и хороших, и совсем нелепых. Но Тамара уже была тут, и ее не отпускала мысль, что она может понять, что здесь случилось, и, может быть, остановить Ангелику. Причем ей для этого осталось совсем немного.

– Ладно, пойдем. Надеюсь, я не ошиблась.

Они в молчании вышли из операционной, пересекли широкий проход, потом еще один. Тамара несколько раз останавливалась, пытаясь найти что-то знакомое, но ничего не находила.

– А это еще что? – Артем остановился, указывая на груду коробок в углу зала.

Тамара подошла ближе, поводила фонариком. Нет, не коробки. Большие прямоугольные клетки, поставленные одна на другую. А внутри… Она зажала рот рукой.

– Черт… – протянул Артем, который тоже все разглядел. – Так вот где он их держал…