Девочка хотела замуж и что из этого получилось… (почти детективная история)

— …и таким образом, мы сможем всего этого добиться. Возьметесь, Алина? — Возникла пауза. Мужчина в трубке выжидательно замолчал. Услышав непривычную тишину, я очнулась от своих «недевичьих грёз».

— А? Да… Думаю, да. Я всё обдумаю и подъеду к Вам завтра, допустим, около 14,00, Вам подойдет?

Конечно. Адрес я пришлю Вам по электронной почте. Мы будем Вас ждать. До свидания, Алина Владимировна.

«Ну вот, еще один заказчик. Жизнь явно удалась».

Между прочим, совсем недавно мне казалось иное. Что всё плохо, судьба зашла в тупик, ничего хорошего в ней уже не случится, а мне придется доживать свои годы среди возгласов «мама, почему у ребят эта игрушка есть, а у меня нет?» и бесконечных размышлений о том, на что купить колбасу, трусы и лифчик.

Да, мой третий супруг был большим фантазером и всегда стремился к чему-то лучшему. Он и меня приучил стремиться. Правда, преимущественно за мой счет. Он всё время повторял: «Это только в сказках Принцы бывают, а взрослая женщина должна понимать, что ко всему нужно усилия прилагать». Так я слушала его, слушала, прилагала усилия, работала, внимала его заботам и планам. Довнималась до того, что в один прекрасный день на моём пороге объявилась парочка крепких ребят — один бритый, другой стриженый — с неожиданным предложением возместить ущерб, якобы нанесенный моим супругом разным гражданам при игре… в карты!

— Что? Да он никогда в карты не играл!!! Я даже не помню, чтобы Петенька (так звали третьего благоверного) когда-нибудь упоминал о чём-либо подобном… Он же брокер!

— Брокер… Шулер он… Дамочка. Всё понимаем, но деньги придется выплачивать. Эта тварь твоя стольких людей облапошила — на сумму (стриженый назвал цифру, от которой у меня, скромной домохозяйки, потемнело в глазах). Так что ты попала.

— Ребята, помилуйте, откуда у меня могут быть такие деньги? — Я нервно кусала губы и лихорадочно соображала, что бы такое предпринять. — Кстати, а как к этому милиция отнесется? — С надеждой в голосе произнесла я.

— На минуточку, дамочка, — мы и есть милиция, если помните документы, которые мы Вам предъявили. — Бритый стал терять терпение. — Вы же выходили замуж, обещали и в горе, и в радости. Ну вот, теперь тот самый случай, когда надо данные обещания выполнять. Квартирку продавайте. Тем более, что квартирка принадлежит Вашему мужу, а Вы там даже не прописаны. Ваша прописка — вообще по другому адресу!

— Ах, ну да… Извините, мне что-то нехорошо…

Я присела на стул и попросила стакан воды.

«В следующий раз трижды подумаю, прежде чем кому-нибудь что-нибудь обещать».

Наконец, до меня окончательно дошел смысл происходящего, я замотала головой, судорожно сглатывая спёртый воздух, взмахнула руками и, не найдя опоры, вдруг завыла в голос. Раненая душа моя в этот момент рыдала вместе со мной и, казалось, стремилась вылететь подальше из этого тела, но, увы — сколько ни рвись, хозяйка-то поди еще жива.

Господи, что же теперь будет.

«Что будет, что будет. Будет — суд».

На суде мой благоверный сидел, тихий как мышь и бледный как мертвец. И все время молчал. И только когда судья, огласив приговор, попросила его сказать что-нибудь напоследок, он повернулся ко мне и с чувством произнес:

— Прости меня, Аля!

По моей щеке соскользнула скупая слеза. «Бог простит».

После суда по квартирке, когда-то моей и когда-то такой уютной, зашныряли разные серьезные люди — то вынося мое имущество, то деловито осматривая помещение:

— Ммм, здесь нужно, конечно, все ломать и переделывать…

— Да Вы что!

На мгновение позабыв о том, что я больше здесь не хозяйка, я возмущалась наглостью будущих жильцов, которые распоряжаются еще не приобретенным жильем прямо у меня на глазах.

«Кровиночки мои, — думала я, с тоскливой нежностью глядя на пластиковые окна, скидки на которые я с таким боем пробивала у мастеров. — Теперь вас кто-то очень злой ломать будет. Простите меня, заюшки».

Все остальное время я бессильно молчала, передвигаясь по квартире как сомнамбула, что-то подписывала, на что-то отвечала, даже что-то делала.

Наконец, все было закончено.

Я снова возвернулась в родные пенаты к родителям да брату-студенту — и не одна, а с двухгодовалым сынишкой. Потекла веселая жизнь — в тесноте да не в обиде. Я и не помнила уже, как это забавно, когда тебя спрашивают по вечеру, где была и когда завтра придешь. Вечное детство, не иначе. Зато я получила солидное преимущество — есть, с кем оставить ребенка.

Первое время после переезда к родителям я пребывала в состоянии прострации. Просто молчала. Ни с кем не говорила. Не отвечала на телефонные звонки. Водила ребенка в садик, готовила еду — всё преимущественно молча. И могла сидеть часами, глядя в одну точку. Просто так.

— Ты бы поплакала, дочка, а? — Обеспокоено трогал меня за плечо отец. — Ты поплачь, легче станет.