Девочка. Книга первая

Зажав теплый хрусталь в пальцах, я застыла напротив спящего Барретта, и вновь поймала себя на мысли, что мне совсем не хотелось уходить. Будто вновь мои эмоции, которые тянулись к этому человеку, и сознание, которое говорило "Беги!" были в конфронтации. Неосознанно, по наитию, я тихо опустилась на колени рядом с его креслом и стала внимательно рассматривать этого непонятного для меня мужчину. Несмотря на то, что его лицо по-прежнему оставалось жестким, я, находясь так близко от него спящего, почувствовала, что его энергетика немного изменилась — она перестала быть такой давящей, тяжелой. Я окинула взглядом его позу и улыбнулась — кисть его руки свисала с подлокотника, голова склонилась немного набок и весь его вид сейчас напоминал знаменитую фреску Сикстинской Капеллы "Сотворение Адама" Микеланджело. Не хватало в этой композиции только Бога, который бы протянул к пальцам Адама руку, давая тем самым своему творению импульс к жизни, передавая ему с этим жестом свою энергию, вдыхая в него свою силу. Я стала изучать руку Ричарда: большая ладонь, длинные пальцы, красивый овал ногтей — безупречная кисть, как у Адама. Мне также очень захотелось прикоснуться к этому произведению искусства, и я, медленно потянувшись кончиками пальцев, осторожно притронулась к его кисти — он не проснулся. Дотронулась до внешней стороны ладони — он не пошевелился. Тогда я, осмелев, обвела ноготком по контуру всю его ладонь, а завершив этот сакральный круг, погладила подушечками пальцев его костяшки, чувствуя насколько они жесткие. Но останавливаться мне совсем не хотелось, и я повела вдоль по каждому пальцу сверху вниз, до ногтя, будто мои прикосновения были легкими стекающими струйками воды. Его кожа на пальцах была немного грубоватой, но мне это нравилось, мне казалось это правильным — так и должно быть у мужчины.

Все же опасаясь его разбудить своими тайными исследованиями, я отстранила руку, но уже намереваясь встать, услышала его тихий голос:

— Верни свои руки на место.

От неожиданности я вздрогнула и резко посмотрела на него — его лицо и поза совсем не изменились, и он, так и не открывая глаз, повторил:

— Я жду.

Но я медлила — теперь уже осознавая, что он не спит, я не решалась вновь к нему прикоснуться, отчего неосознанно завела руки за спину.

Внезапно он открыл глаза, направляя взгляд в мою сторону, и я тут же почувствовала, как на меня навалилась его жесткая энергетика.

Я совсем смутилась под его взглядом, но все же опустила руку на его кисть, которую он развернул ладонью кверху. Немного осмелев, я пододвинулась поближе и начала изучать взглядом и кончиками пальцев его ладонь. Сперва мне захотелось рассмотреть его линию жизни: она была длинной, четко очерченной и глубокой, и я осторожно провела по ней ноготком. Переведя взгляд на линию ума, которая также была хорошо видна на ладони, я уделила внимание и этой черточке, устремляя вслед за ней свои пальцы. А вот с линией сердца была беда — ее просто не было, но я, мысленно дорисовав и эту колею, аккуратно провела по ней ноготком, желая ее воссоздать на его крепкой ладони. Барретт едва заметно пошевелил большим пальцем, тем самым привлекая мой взгляд к холму Венеры, который оказался упругим и сильным, а уделив ему достаточно внимания, я двинулась к холмикам у основания пальцев. В некоторых местах на бугорках кожа была более плотная и мне захотелось ее немного смягчить своими прикосновениями, отчего я обвела кончиками пальцев и эти грубоватости. Барретт уже не закрывая глаз, наблюдал за мной. Мне было немного дискомфортно под его взглядом, но изучать его ладонь было еще интереснее, и я, стараясь не обращать внимание на его стальную энергетику, провела вдоль каждой фаланги его пальцев, чувствуя подушечками шероховатость его кожи.

— Поцелуй, — внезапно тихо приказал он.

Прислушавшись к себе, я вдруг поняла, что мне хочется поцеловать этот сакральный рисунок, который я так тщательно чертила на его ладони. Я осторожно наклонилась и прикоснулась к его линии жизни, чувствуя губами жесткую ладонь.

Неожиданно он крепко обхватил большим и указательным пальцем мои скулы, и приподняв мое лицо, тихо спросил:

— Ты когда-нибудь к кому-нибудь прикасалась руками таким же образом?

— Нет, — удивилась я его вопросу.

Барретт на это ничего не ответил, но руки с моего лица не убрал, и лишь немного откинувшись на спинку кресла, спокойно произнес, не отводя взгляда от моего лица:

— Я хочу почувствовать твои пальцы на своем члене.

Глава 7

Резко вздрогнув от этих слов, я посмотрела на него непонимающим взглядом. Мне послышалось? Но, судя по давящей волне, исходившей от Барретта, я поняла его слова правильно и, представляя это, нахмурилась — это было… стыдно… неприемлемо. От одной мысли об этом, мне стало совсем не по себе, и я отрицательно покачала головой, осознавая, что ему совсем не понравится моя реакция.

Некоторое время он изучал мое настороженное лицо, затем резко наклонился в мою сторону, и я тут же вся сжалась, зажмурив глаза, в ожидании то ли ужасного наказания, то ли унизительного приказа.