Девочка, которая лгала

– Иосиф Леонидович, скажите, вы сейчас говорите от имени своего клиента?

Адвокат несколько недоуменно ответил:

– Разумеется, Евгения!

Да, конечно, Сташевич не стал бы звонить мне по собственной инициативе, чтобы поинтересоваться, какие у меня планы на уик-энд.

Тогда я еще более вкрадчиво спросила:

– Не поймите меня превратно… но ваш клиент в добром здравии?

Мне показалось или Сташевич ахнул? Во всяком случае, пожилой законник закашлялся – так, как обычно делают те, кто пытается выиграть время.

– Уважаемый Иосиф Леонидович, – проникновенно произнесла я в трубку, – только не говорите, что снова хотите предложить мне работу на покойника. Как тогда.

Сташевич уже справился с эмоциями и включил свое прославленное обаяние, перед которым так трудно было устоять:

– Евгения, вы не перестаете меня поражать! Как, как вам удается быть такой проницательной? Это ваше главное достоинство, конечно, помимо вашего профессионализма и поразительной красоты!

«Какие перышки, какой носок… и верно, ангельский быть должен голосок!» – пробормотала я себе под нос памятные с детства строчки басни про ворону и лисицу. Но поневоле почувствовала себя польщенной.

– Иосиф Леонидович, я высоко ценю ваше мнение, но давайте все-таки к делу. Кому требуется охрана?

– Ребенку, – так же прямо ответил Сташевич. – Шесть лет. Девочка.

– Боюсь, это немного не мой профиль, – с некоторым облегчением произнесла я. – Вынуждена отказаться.

– Но почему? – изумился Сташевич. – Вы лучший телохранитель в городе. Неужели такое простое дело, как охрана ребенка, вызовет у вас какие-то сложности?

– Да не вызовет, конечно… дело в другом. Я ничего не понимаю в детях. Вы же знакомы со специфическими подробностями моей биографии. Не думаю, что стану подходящей компанией для ребенка шести лет, тем более девочки. Найдите кого-нибудь другого. Могу порекомендовать чудное охранное агентство, его держат мои друзья, семейная пара…

– Послушайте, – Сташевич перебил меня довольно жестко, – ребенку не нужна компания, речь идет о жизни девочки. Ей нужен лучший в городе профи, который обеспечит ей безопасность. А это именно вы. Конечно, если вы наотрез откажетесь…

Сташевич специально подвесил паузу, давая мне возможность заглотить приманку.

Если я откажусь, то моей репутации «самого крутого профи в городе» будет нанесен существенный ущерб. Возможно, это звание после выполнения предлагаемой Сташевичем работы получит кто-то другой. А я не намерена сдавать своих позиций. Мне нравится быть номером один. К тому же первому номеру платят гораздо больше, чем второму…

– В принципе я согласна, – медленно проговорила я, – но для окончательного решения мне нужно больше информации.

– Не по телефону, – вкрадчиво произнес Сташевич.

– Естественно. Давайте сделаем так – через час я буду у вас в конторе, и мы все обсудим.

Сташевич замялся.

– Что-то не так? – удивилась я.

Прекрасно помню особнячок в центре города, который занимала контора адвоката, его пожилую строгую секретаршу и тяжелую мебель полированного дерева. Может быть, на юристе отразился финансовый кризис, и ему не по карману арендовать особняк в центре Тарасова? Ну уж нет, кому угодно, но только не Сташевичу…

– Знаете, Евгения, приезжайте лучше ко мне домой, – проговорил юрист. – Вы же помните, где я живу?

Конечно, я удивилась – никогда не видела Сташевича вне профессиональной обстановки, не считая одного раза, когда завезла ему кое-какие документы на хранение, поскольку не была уверена, что доживу до утра. Тогда я и узнала адрес адвоката.

– Хорошо, скоро буду, – отрапортовала я и прервала связь. Положила телефон и задумалась.

Раз Иосиф Леонидович приглашает меня домой, значит, дело, в которое он хочет меня втянуть, либо очень грязное, либо чрезвычайно личное.

Как оказалось, правдой оказалось и то и другое.

Заводя мотор «Фольксвагена», я по старой привычке анализировала мотивы собственного поведения. Почему дело, которое предлагает мне Иосиф Сташевич, вызывает у меня такое… как бы это сказать… внутреннее сопротивление?

Будь честна с собой, Охотникова, тебя так напрягает это дело потому, что речь идет о семье. Потому что в твоей собственной семье…

Да нет у тебя никакой семьи, пора уже признать!

С тех пор как я вышла в отставку и переехала в провинциальный Тарасов, моя семья – это пожилая тетушка Мила.

Людмила Охотникова приняла меня, не задавая вопросов, и я считаю ее единственным родным человеком. После смерти матери отец признался, что у него давно уже другая семья. Я так и не смогла ему этого простить.

В тот день я захлопнула за собой дверь родительского дома и больше никогда не бывала там. Я не поддерживаю связи с отцом, не отвечаю на его звонки и письма. Даже когда он приехал повидаться со мной, лежащей в больнице после падения с пятого этажа, я не пожелала его видеть.