Девочка, которая любила Ницше, или как философствовать вагиной

Туда? «Это», «туда», «кончить», «трогать» — обычные слова. Каждый повоторяет их сотню раз на день, не подразумевая что-либо постыдное, неприличное. Слова с двойным дном, внезапно приоретающие каким-то невероятным волшебством однозначную связь с тем, что происходит сейчас… Это. Туда.

«Я не буду… не буду…»

Лихорадочное обещание, руки вцепились в талию, эвфемическое проникновение в незрелое тельце, поначалу трудное, но затем все более легкое, все более скользское. Твердое, горячее трется о складочки, боль от пальцев, хочется крикнут: «Полегче!», но еще больше хочется распластаться нелепой лягушкой, раскрыться полностью, растворить и раствориться… Но внезпно все прекращается. Она еще стоит в этой странной позе, он лежит рядом и виновато смотрит.

«Извини… но я, кажется, тебя испачкал.»

Прекрасная заколдованная страна, куда случайно вошла дочь Евы, подчиняясь древнему пророчеству. В чем тайна подлинного пророчества? В том, что предсказанное можно предотвратить? В том, что предсказанное невозможно предотвратить? Или лишь в том, что смутные, казалось бы, слова открывают подлинный смысл происходящего? Ведь дело не в том, что происходит, а в том, какой смысл оно имеет.

Говоря сухими, шершавыми словами, тогда она чуть не лишилась девственности. Физически. Хотя из данного мгновения, из ванны с остывающей водой все видится иначе. Что произошло бы, потеряй она тогда эту дурацкую перепонку во влагалище? Ведь та растленная девочка была вполне готова. Если что и винить, то подростковый гиперсексуализм, когда достаточно провести пару раз по девчоночьей промежности, чтобы выкинуть сперму. Однако… Юношеские силы быстро восстанавливаются. Надо не вскакивать с кровати, растирая по животу и бедрам липкие капли, торопливо натягивая трусики и изумляясь — какое все там красное, напухшее, зудящее. Надо не…

Бессмыслица. Чтобы не произошло тогда дальше, ничего нового в состоявшийся импринтинг оно уже не смогло внести. Одиннадцатилетняя девочка соблазнила мальчика, но плотские утехи внезапно оказались менее острыми и привлекательными, нежели утехи мысли. Чтобы мыслить необходимо совокупляться — вот загадка ее жизни. Впрочем, только ли ее? Не проистекает ли любая сколь-нибудь значимая мыслительная деятельность из интуиции тела?

Фаллос и есть… основная интуиция платонизма, его первичный пра-миф… именно фаллос, напряженный мужской член со всей резкостью своих очертаний. Платонизм строится на непорождающем фаллосе, на фаллосе без женщины, на однополой и безличностной любви.

Отсюда — педерастия, любовь к мальчикам — бесплодное эякулирование в квадрате — в анус еще незрелого, детского тела.

Вот откуда произрастает древо философии — из гениталий и сексуальных извращений.

35. Новейшая картография рая и ада

— Ты долго, — упрек. Расслабленная поза, всклокоченная борода.

— Думала… вспоминала… — забираюсь под одеяло.

— И о чем?

— Не поверишь…

— Нечто особо извращенное? — рука упокаивается на складочке. И что их так там притягивает?

— О ранних половых сношениях… об инцесте… о педерастии… об эрегированном фаллосе… о философии, короче говоря.

— Замуж тебе надо, подруга, — выносится вердикт.

— Ты о штатном yebarye? Не поможет… имеется уже такой опыт. Пришлось выгнать.

— Почему?

— Zayebalas\ крышку унитаза опускать.

Барбудос не находит контраргумента против столь железного довода и тянется за сигаретой. Одеяло сползает.

Внезапно заинтересовываюсь собственными сиськами — ощупываю, тереблю.

— Тебе не кажется, что они выросли?

— Комплексуешь? Роди — получишь прекрасные дойки.

— Уж лучше кошек завести. Не люблю пищащее, сопливое. И пахнут они противно!

— У кошек котята бывают…

— Котят утопить можно, — возражаю.

— Неотразимый аргумент. Как часто изюминка в женщине превращается в тараканы в ее мозгах…

— Там нет тараканов, там только крысы — большие, жирные крысы!

— Почему ты этим вообще занимаешься?

— Ха! Когда спрашивают, почему этим занимаешься, то обычно хотят, чтобы у них отсосали. Желаешь, чтобы проглотили твое семя? — тереблю уставшего дружка. В каких только закоулках тела он не побывал. В этом смысле он осведомленнее, чем душа.

Палец в ответ проникает внутрь.

— Я не об этом. О философии. Я слышал, что на ней можно хорошо заработать?

— Немерянно, — раскрываюсь, подаюсь навстречу. Что-то сегодня похоть льется через край. — Кстати, а каково твое мнение об атомарных фактах?

— О чем?

— Ляг вот так… спокойнее… — располагаюсь сверху, упираюсь в грудь, которую хочется назвать богатырской. Не знаю, не с чем сравнивать, на богатырях не сидела. — Так вот, согласно гипотезе Бертрана Рассела, языковая вселенная имеет атомарную структуру, конгруэнтную структуре окружающей нас реальности. Если мы хотим упорядочить наши представления о мироздании, то необходимо редуцирвать все излишние, искусственно введенные элементы языка естественного… Потереби их языком… они хоть и крошечные, но чувствительные…

— Так?

— Замечательно!

— Продолжай…

— А ты… хи-хи… слушаешь?

— Рот и руки заняты, но уши у меня свободны…