Девочка, которая объехала Волшебную Страну на самодельном корабле

– Вы помогаете нам по собственной воле? Потому что мы вам понравились и вы дружелюбная и добросердечная? Или это Маркиза хочет, чтобы вы так себя вели, а иначе она занесет вас в Зеленый Список?

Кальпурния Фартинг долго и пристально смотрела Сентябрь в глаза. Девочка снова почувствовала себя голой, как в банном домике. Взгляд золотых глаз был тяжелым и жарким.

– А почему ты решила, что меня еще нет в Зеленом Списке, а? Неужели ты думаешь, что похищение подменыша из оркестра не влечет за собой никаких последствий? – Она потянула за отвороты шлема. – Если тебе от этого станет легче, я могу завести тебя в чащу леса и бросить там, или украсть твое дыхание, или натворить еще что-нибудь из репертуара моей бурной молодости. Сейчас мне не до того: у меня есть мои велосипеды и моя девочка. Вряд ли стоит растрачивать мои таланты впустую. Может, когда выйду на пенсию, возьмусь за старое. Но если Маркизе приятно думать, что это ее дурацкий список удерживает меня, пусть думает. В основном я вам помогаю потому, что потерявшиеся человеческие девочки – это моя слабость.

Пенни прижалась к Кальпурнии и положила голову ей на колени. Эльфина погладила спутанные волосы подкидыша. Сентябрь улыбнулась. Они ей нравились. Рядом с ними она чувствовала себя в безопасности.

Из темноты вернулся Суббота, ведя за собой два больших велосипеда. Они послушно катились, стараясь касаться друг друга рулями.

– Они отвезут нас на самой большой скорости и даже быстрее, – твердо сказал Суббота. – Они готовы вернуться домой и не желают ждать. Можем отправляться прямо сейчас, они уже напились.

– Эй! Только я умею с ними говорить! – возмутилась Пенни, уперев руки в бока.

Суббота покачал головой и присел рядом с ней. Его спутанные синие волосы в свете огня отливали оранжевым.

– У каждого существа есть желания, Пенни, а я всегда слышу желания, даже самые тихие. – Марид встал. – Не надо хлыста, – сказал он тихо, почти смущенно. – Ни в коем случае. Даже если вам покажется, что от порки они будут нестись быстрее молнии.

Кальпурния Фартинг протянула ему руку. Суббота пожал ее, еще немного подумал и галантно поцеловал.

– Я ведь сказала, что мне бы не хотелось их стегать. Но они бы меня простили. Тебя, может, и нет, а меня они могли бы снова полюбить.

– Я знаю.

– Тогда в путь. Я провожу вас до края равноденствия. Это все, что я могу сделать для таких неопытных всадников.

В сверкающей серебром ночи два огромных велосипеда молча несли своих всадников во тьму на такой скорости, какой луна прежде у них не видала. От-А-до-Л мчал следом, высунув язык, страдая оттого, что не может бежать еще быстрее.

– Кальпурния, – сказала Сентябрь, когда последний огонек костра исчез за их спинами, – я думала, что эльфы все больше водят хороводы и живут большими семьями.

– Ага, так и есть.

– Тогда почему ты одна? И Чарли Хрустикраб тоже? Куда подевались все ваши?

Кальпурния отвернулась. Ее крылья слабо затрепетали под железной цепью, и Сентябрь увидела красные пятна там, где их касался металл. «Это железо, – подумала она, – у эльфов на него аллергия».

Когда Кальпурния Фартинг, королева велосипедов, снова посмотрела вперед на равнину, по ее лицу текли тихие, злые слезы.

Глава XI «Сатрап Осени»

в которой Сентябрь наконец-то пробует Волшебную Еду, едва не поступает в университет и открывает природу Осени.

* * *

Спорим, вы думаете, будто знаете, что такое осень? Даже если вы живете в том самом Лос-Анджелесе, о котором мечтают одноклассницы Сентябрь, вы наверняка видели разные открытки и фотографии той осени, о которой я толкую. Деревья становятся красными, ог-ненно-рыжими и золотыми, а по ночам горят костры и все вокруг вкусно пахнет ломкими веточками. Мир кружится в вихре удовольствия, полный сидра, леденцов, яблок и тыкв, а холодные звезды несутся по небу, покрытому легкими рваными облаками, обгоняя луну, похожую на костлявую коленку. Ну, а про Хэллоуин уж точно все знают.

Осень в Волшебной Стране, конечно, состоит из всего этого тоже. Даже самому придирчивому ценителю краски леса в Волшебной Стране не покажутся блеклыми, а луна – бледной. А маски Хэллоуина! Как блестят они, как изгибаются, какие загнутые на них клювы, какие зазубренные челюсти! Однако брести осенью по Волшебной Стране – значит заглядывать в темные лужи, на подернутое дымкой вечное увядание, что царит в Осенних Провинциях. Оказывается, осень у людей – это всего лишь отпечаток, обугленный оттиск дагеротипа этих отражений в лужах, который плывет в пространстве между нами и Волшебной Страной.