Девочка, которая пила лунный свет

Глава 11, в которой ведьма принимает решение

Сян набирала столько книг, сколько могла унести, и перетаскивала их из разрушенного замка к себе в мастерскую. Книги, карты, бумаги, дневники. Чертежи. Рецепты. Картины. Девять дней и девять ночей ведьма не спала и не ела. Луна покоилась в коконе, в который поместила ее Сян. И в том времени, в котором оставила ее Сян. Девочка не дышала. Не думала. Жизнь для нее на время остановилась. Глядя на нее, Глерк всякий раз ощущал укол тревоги. Он опасался, как бы случившееся не оставило на девочке свой отпечаток.

Он опасался не напрасно. Такие вещи бесследно не проходят.

– Сюда нельзя, – отрезала Сян из-за запертой двери. – Мне надо сосредоточиться.

Изнутри доносилось ее сосредоточенное бормотание.

Ночь за ночью Глерк украдкой заглядывал в окно мастерской и видел, как Сян в окружении сотен открытых книг и манускриптов зажигает свечу, перелистывает страницы, делает пометки в свитке, который с каждым часом становился все длиннее, и не переставая бормочет себе под нос. Сян качала головой. Сян открывала свинцовый ящик и шептала в него заклинание, а едва произнеся последний звук, захлопывала крышку и сама плюхалась сверху, чтобы удержать заклинание внутри. Спустя некоторое время она осторожно открывала ящик и заглядывала внутрь, глубоко втягивая носом воздух.

– Корица, – говорила она. – И соль. В заклинании слишком много ветра.

И делала очередную пометку.

Или:

– Метан. Плохо. Эдак она и вовсе улетит. И к тому же будет легко воспламеняться. Люди и так-то существа горючие.

Или:

– Это что, сера? Звезды небесные. Ты что творишь, женщина? Хочешь убить невинное дитя?

И Сян вычеркивала из списка очередной пункт.

– Кажется, тетушка Сян сошла с ума, – сказал Фириан.

– Нет, друг мой, – ответил Глерк. – Она лишь обнаружила, что воды здесь глубже, чем она ожидала. Она привыкла знать, что делать, а сейчас не знает. И это ее пугает. Как сказал Поэт:

Глупец, лишившись земли под ногами,
Прыгает, прыгает
С горной вершины
К звездам горящим,
Прочь в черноту небес.
Мудрец, лишившийся свитка,
Пера
И книги,
Падает.
И пропадает навек.

– Это настоящие стихи? – спросил Фириан.

– Ну конечно, настоящие, – ответил Глерк.

– А кто их написал?

Глерк прикрыл глаза.

– Поэт. Топь. Мир. И я. Это ведь, в сущности, одно и то же.

Но он так и не объяснил, что хотел этим сказать.

* * *

НО ВОТ НАКОНЕЦ Сян распахнула двери мастерской. Взгляд ведьмы был исполнен мрачного удовлетворения.

– Вот смотри, – объясняла она весьма скептически настроенному Глерку, рисуя на земле большой незамкнутый круг. Вдоль границ круга она через равные промежутки поставила тринадцать точек и соединила их линиями, получив таким образом звезду о тринадцати концах. – По сути, нам надо просто завести часы. Налаживаем механизм, и каждый день станет щелчком хорошо смазанной шестеренки, понимаешь?

Глерк покачал головой. Он не понимал.

Сян проставила в незамкнутом круге цифры – очень аккуратные, от одного до тринадцати.

– Цикл продлится тринадцать лет. Это максимум, на который способно заклинание. Причем в нашем случае, боюсь, будет и того меньше – механизм синхронизируется с истинным возрастом девочки. С этим я ничего поделать не могу. Ей пять лет, поэтому часы начнут отсчет с пяти и будут работать до тех пор, пока ей не исполнится тринадцать.

Глерк неприязненно посмотрел на часы. Он не понимал таких вещей. Магия всегда казалась болотному кошмару ужасной глупостью. В песне, из которой родился мир, о магии ничего не говорилось; она проникла в мир гораздо позже, в лучах звездного и лунного света. Магия казалась Глерку чем-то вроде захватчика, незваного гостя. То ли дело поэзия!

– Принцип тот же, что и у ее защитного кокона. Вся магия остается внутри. В данном случае – внутри девочки. И концентрируется у нее в голове, примерно посередине лба. Я сделаю так, что магия сильно ужмется и станет совсем маленькой. Словно песчинка. Вся эта мощь – в одной-единственной песчинке. Представляешь?

Глерк промолчал. Он смотрел на лежащего у него на руках ребенка. Девочка не шевелилась.

– Это же не… – начал он. Говорить ему было трудно. Он откашлялся и попробовал еще раз. – Это ничего не… сломает? Понимаешь, у нее хорошие мозги. Я бы не хотел, чтобы они пострадали.

– Пф-ф! – отмахнулась Сян. – Мозг не пострадает, не бойся. По крайней мере, я в этом почти совсем уверена.

– Сян!