Девочка, которая пила лунный свет

Звездные сестры жили в Башне, такой высокой, что один взгляд на нее смущал ум и взор. Башня стояла в самом центре Протектората, и все прочее существовало под ее сенью.

Кладовые, библиотечные хранилища и оружейные сестер располагались на подземных этажах, коих было бесконечное множество. Были там мастерские, в которых переплетали книги и смешивали травы, и залы для тренировок с мечом и учебных рукопашных боев. Сестры говорили на множестве языков, знали астрономию, им подвластно было составление ядов, танцы, обработка металла, бой один на один, создание бумажных украшений и изысканнейшие способы убийства. В надземных этажах располагались простые кельи (сестры жили в них по трое), комнаты для бесед и размышлений, тюремные камеры, из которых невозможно было бежать, камера пыток и обсерватория для наблюдения за небом. Помещения соединялись сложной сетью коридоров, которые изгибались под самыми странными углами, и пересекающимися лестницами, пронзавшими здание от темных глубин его подбрюшья до смотровой площадки на самом верху. Тот, кто осмелился бы явиться в Башню без приглашения, не один день блуждал бы в поисках выхода.

Когда Антейн жил в Башне, то не раз слышал, как кряхтят от усилия сестры в тренировочных залах, слышал плач, доносившийся порой из тюремных застенков и пыточной камеры, мог подслушать горячий спор сестер о науке звезд, алхимических способах использования луковиц циринника или о смысле особенно сложных строк в стихотворении. Он слышал, как поют сестры, когда мелют муку, варят травяные настои, точат ножи. Он научился писать под диктовку, чистить отхожие места, накрывать на стол и подавать идеальный обед, а также овладел тонким искусством нарезания хлеба. Он узнал, чем идеально заваренный чай отличается от обычного, постиг таинство приготовления бутербродов и научился без единого движения стоять в углу комнаты, слушая разговор, запоминая все сказанное и ни одним жестом не выдавая свое присутствие. Сестры часто хвалили его в те годы, говоря, что он ловко обращается с пером, легок на ногу и вежлив в обращении. Но этого было мало. Слишком мало. Чем больше он узнавал, тем больше видел того, что ему только предстояло узнать. На библиотечных полках ожидали своего часа пыльные тома, хранившие в себе океаны познания, и Антейн страстно мечтал прочесть их все. Но ему не позволялось отхлебнуть из этого источника. Он трудился в поте лица. Он старался изо всех сил. Он делал все, что угодно, лишь бы не думать о книгах.

И все-таки однажды он пришел к себе в комнату и обнаружил, что его вещи уложены в котомку. Сестры прикололи ему к рубашке записку и отослали мальчика домой, к матери. «Мы возлагали на этого мальчика большие надежды, – говорилось в записке, – но он их не оправдал».

Антейн навсегда запомнил этот момент.

Будучи старейшиной-учеником, он должен был идти в Дом Совета и готовиться к слушанию дел, однако так и не смог себя заставить. В очередной раз выдумав массу причин для отсутствия в День Жертвы и изложив их старейшинам, Антейн заметил, что их отношение к нему сильно переменилось. Их ворчание ожесточилось. Они бросали друг на друга многозначительные взгляды. И что хуже всего, дядя и вовсе не смотрел в сторону племянника.

После окончания своего незадавшегося ученичества у сестер Антейн ни разу не бывал в Башне, однако теперь решил навестить сестер, которые некогда практически заменили ему семью – хотя, конечно, родственницы из них получились престранные, недружелюбные и со склонностью к убийству. И все же… Семья есть семья, сказал себе Антейн, подошел к древней дубовой двери и постучал.

(Честно говоря, у него была еще одна причина для визита. Но Антейн не осмеливался признаться в этом даже себе. При мысли об этой причине его начинало трясти.)

Дверь открыл его младший брат Рук. Нос у него, как всегда, был сопливый, а волосы стали гораздо длиннее, чем помнил Антейн, – в последний раз они виделись с братом больше года назад.

– Ты пришел забрать меня домой? – спросил Рук со смесью надежды и стыда. – Я их тоже разочаровал, да?

– Рад тебя видеть, Рук, – сказал Антейн и потрепал братца по голове, словно собаку, которая обычно ведет себя хорошо, но с ней никогда не угадаешь. – Нет, я не за этим. Ты ведь здесь всего год. У тебя еще будет куча времени, чтобы разочаровать сестер. Скажи, сестра Игнация у себя? Я бы хотел поговорить с ней.

Рук вздрогнул, и Антейн не мог его в этом винить. Сестра Игнация была женщиной внушительной. В том смысле, что внушала ужас. Но Антейн всегда с ней ладил, да и она, похоже, привязалась к мальчику. Остальные сестры без обиняков дали ему понять, что это случается весьма редко. Рук повел брата в кабинет Старшей сестры, но Антейн нашел бы дорогу даже с завязанными глазами. Он знал каждую ступеньку, каждую нишу в каменных стенах, каждую скрипучую доску пола. Прошло столько лет, а ему все еще снилось, что он вернулся в Башню.

– Антейн! – воскликнула сидевшая за столом сестра Игнация. Судя по всему, она была занята переводом каких-то текстов о растениях. Ботаника была ее страстью.