Девочка, которая спасла Рождество

В конце концов чёрный кот остановился перед аккуратной дверью опрятного дома. На большой улице, куда они пришли, было почти безлюдно. Безмолвие рождественской ночи нарушали лишь усатый господин в припорошённом снегом цилиндре и дама в сверкающем платье до пят, с драпировкой до того пышной, что в ней мог бы спрятаться десяток пикси. Эта часть Лондона разительно отличалась от Хабердэшери-роуд. Здесь царили роскошь и спокойствие, словно спокойствие можно было купить только за деньги. Здания были высокими и просторными и стояли на почтительном расстоянии от дороги. Чтобы подойти к парадной двери, требовалось подняться по ступенькам – словно дом рассорился с тротуаром и более не желал иметь с ним ничего общего. Увидев костюм Отца Рождество, разодетая парочка прыснула со смеху. На праздничном вечере, с которого они возвращались, херес явно лился рекой.

– Смотри, он похож на того весёлого старика в красном, который раздавал подарки два года назад, – сказала дама. – Лайонел, не помнишь, как его звали? Рождественский лорд? Мистер Пудинг? Дядюшка Трубс? Отец Толстопуз?

Мужчина весело гоготнул.

Гогот – это особый вид смеха, принятый среди богачей викторианского Лондона. Всем остальным он кажется обычным смехом, смешанным с лошадиным ржанием.

– Ох, Петронелла, ты такая шалунья.

Отец Рождество любил, когда люди смеялись. Даже если они смеялись над ним.

– Счастливого Рождества! – добродушно пожелал он прохожим.

Те радостно пожелали ему того же в ответ. Но тут время вновь начало замедляться, и их поздравление прозвучало скорее как «Счаааастлиииивоооогооо Роооожжжжждеееествааааа».

Тем временем кот, остановившийся перед опрятной чёрной дверью с рождественским венком, протяжно замяукал, чтобы его впустили. Отец Рождество обратил внимание на табличку с адресом: Даути-стрит, 48. Дом был трёхэтажным. На втором этаже светилось окно: за ним темнел силуэт мужчины, склонившегося над письменным столом. Мужчина заметил Отца Рождество и кота и медленно-медленно встал из-за стола. Зависший в воздухе снег вдруг начал падать с нормальной скоростью, и хозяин открыл дверь куда быстрее, чем ожидалось.

– Входи, Капитан Сажа, – сказал он коту, и тот мигом исчез внутри.

Для человека мужчина был не слишком высоким, но всё равно в два раза выше любого эльфа. Он носил чёрную бородку и был одет в фиолетовый жилет и полосатые штаны. В руке он держал перо. На фоне мрачного города мужчина выделялся, как цветок, распустившийся посреди грязной лужи. Он строго посмотрел на Отца Рождество, и Капитан Сажа принялся тереться о его ногу.

– Есть ли более драгоценный дар, чем любовь кота, – сказал мужчина в жилете человеку в красном костюме. Он произнёс эти слова очень внушительно, выразительно двигая руками, будто каждое имело огромное значение, а сам он стоял на сцене.

Отец Рождество улыбнулся и кивнул. Ему понравился этот мужчина и его жилет.

– Любовь оленя – тоже хороший подарок, – заметил он.

– Боюсь, я мало знаю об оленях, так что поверю вам на слово. Счастливого Рождества.

Мужчина собрался затворить дверь, и Отец Рождество поспешил перейти к делу.

– Я ищу девочку по имени Амелия Визарт. Этот кот когда-то принадлежал ей.

Мужчина снова распахнул дверь. В его глазах зажёгся интерес.

– А кто её ищет в час ночи на Рождество?

– Просто друг семьи.

– И друг оленей?

– Я стараюсь дружить со всеми.

– И как вас зовут? Меня – Чарльз Диккенс.

– О да, – кивнул Отец Рождество. – Я вас знаю.

– Разумеется, знаете.

– Я дарил ваши книги. – Отец Рождество понял, что этот человек может ему помочь. Но для этого нужно, чтобы он ему поверил – а путь к доверию вымощен правдой. Потому он поднялся на крыльцо и сказал тихо, чтобы никто больше не услышал: – Я Отец Рождество.

Чарльз Диккенс нервно хохотнул.

– Я пишу сказки, но это не значит, что я в них верю.

Отец Рождество попытался припомнить, какие дети жили на этой улице. Получилось не сразу, но он точно знал, что где-то в мозгу это записано.

– М-м-м… Чарли понравились шоколадные монеты? А Кейт рисует карандашами, которые я ей принёс? А малыш Уолтер играет в солдатиков?

– Откуда вам всё это известно? – изумлённо вытаращился на него мистер Диккенс.

– Потому что я говорю правду. Неловко беспокоить вас рождественской ночью, но у меня дело чрезвычайной важности. Понимаете, в воздухе не хватает волшебства, чтобы остановить время. И с каждой минутой тает вероятность, что я успею до утра разнести подарки всем детям. А ещё без волшебства мои сани летают с большим трудом. Олени всё-таки не птицы. Когда волшебства недостаточно, они падают вниз. Это нужно исправить, а значит, нам необходима надежда. Такое уже случалось прежде, и тогда меня выручила девочка, Амелия. Её вера в чудо помогла мне взлететь над Эльфхельмом. Это город, где живут эльфы.

Чарльз Диккенс помотал головой и рассмеялся.

– Эльфы? Простите, но вы, кажется, не в себе. Знаю, на дворе Рождество, но с глинтвейном все-таки надо быть поаккуратнее.

Отец Рождество не отступал.