Девочка, которая спит. Девочка, которая ждет. Девочка, которая любит

Залитые золотым светом улицы пустовали, я не встретил никого из Древних, даже пройдя половину поселения. Дома словно ощетинились, и, приглядевшись, я понял, что так и было: заборы нарастили кольями, и те торчали во все стороны, напоминая противотанковые ежи. Подобным же образом защитили и двери с окнами, а колючей проволоки в кустах стало столько, что уже и зелени не было видно. Но, кажется, некоторым домам это не помогло: они стояли тихие, пустые, тоскливо зияли прорехами дверей.

Пока я шел, то непрерывно ощущал на себе чьи-то настороженные взгляды, казалось, слежка велась со всех сторон. За некоторыми окнами я ловил силуэты прилипших к стеклу обитателей.

Мой путь лежал к дому знакомого флэмма, ведь именно он общался с Кирой, ждал ее появления. Вот его дом уже показался в конце вымершей улицы. И в этот момент до меня донесся отчаянный вопль:

– На помощь! Спасите!

Огромными скачками я рванул вперед, потому что это был голос Киры. Перелетел через забор, мимоходом отметив выбитые дверь и окна, и ворвался в дом. Моя сестра барахталась на полу, тщетно пытаясь вырваться из лап невероятного чудовища. Некто в лохмотьях, с неестественно белой кожей и почти двухметровыми конечностями, расплюснутыми на концах в огромных размеров клешни, на долю секунды обернулся ко мне и издал грозный клекот. Я увидел бесформенное лицо с остро выпирающими костями, до предела натянувшими кожу, подбородок, костылем торчавший до середины груди, глубоко сидящие кляксы глаз. Лишь только длинные свалявшиеся кудри подсказали мне, что прежде чудище было флэммом и, скорее всего, хозяином этого дома.

Больше не проявляя ко мне интереса, чудовище вновь занялось Кирой и одним ударом клешни располосовало ее плечо. В следующий миг я запрыгнул к нему на спину, обхватил за горло и попытался отшвырнуть прочь от сестры. Удалось, но с трудом: монстр был уж точно не слабее меня. Мы прокатились по комнате, врезались в стену – и тут ему удалось подмять меня под себя, взгромоздиться всей массой мне на грудь. Я услышал, как затрещали мои кости.

Урча, монстр рвал на мне одежду, оставлял глубокие борозды на плечах и груди. Когтей у него вроде как и не было, но сами пальцы выглядели словно штыри и входили в плоть, как в масло. Я едва успевал отворачивать лицо, чтобы не потерять глаза. И с ужасом понимал, что от жуткой боли вот-вот отключусь, а тогда точно конец.

В очередной раз увернувшись, я увидел Киру: она запрыгнула с ногами на стол и расширенными от изумления глазами смотрела на меня. Но помогать явно не собиралась.

– Кира, это я, Алексей, помоги же мне! – в краткий момент передышки взмолился я.

Ничего не произошло, Кира продолжала наблюдать, как я гибну. В какой-то момент я уже смирился с неизбежным и только желал, чтобы все поскорее закончилось. И не отрывал глаз от Киры – так умирать все же было легче.

Вдруг сестра взмахнула рукой, будто швырнула что-то в противоположный угол комнаты. И тут же мертвая хватка ослабла, чудовище с клекотом рвануло в том же направлении и, жалобно скуля, принялось во что-то тыкаться мордой. Кира, подскочив, ударила его ногой в бок с такой силой, что, проломив достаточно эфемерную стену флэммова жилища, чудовище рухнуло вниз, в кусты.

– Вставай! Бежим! – заорала сестра, рывком поднимая меня с пола и пытаясь удержать в вертикальном положении.

Ничего не добилась и просто подхватила на руки, а я тут же отключился.

Очнулся, весь перемотанный какими-то тряпками, обмазанный заживляющей мазью, на низкой постели, в чужом доме. На коврике где-то в метре от моей головы сидела, обхватив коленки, Кира. Заметив, что я открыл глаза, молча протянула мне широченную глиняную кружку с водой, к которой я жадно припал, и снова принялась рассматривать меня. Я пил и никак не мог напиться – казалось, вода вытекает обратно из кровавых борозд на моем теле. Но постепенно мне полегчало, и, возвращая посудину, я произнес, пробуя голос:

– Спасибо, Кирка, сочтемся.

В прежней нашей жизни я всегда ей так говорил, когда она делала для меня что-то хорошее.

Сестра вскрикнула, вскочила на ноги, склонилась надо мной:

– Ты кто?!

– Твой родной брат, – мрачно отозвался я, ощупывая повязки. Раны жутко чесались, но это было хорошо, значит, процесс заживления шел полным ходом.

– Что? Нет! Быть этого не может!

– Может, Кир. Хочешь, назову имена всех наших родственников? Или учителей из нашей прошлой школы? И еще расскажу, куда в детстве девалась косметика из твоей секретной лоскутной сумки.

Кира несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь прийти в себя, потом глухо выговорила:

– Отец сказал мне, что Алеша за границей, по каким-то делам. Откуда он это взял?

– Так это я ему и рассказал. Хотелось повидаться, а признаться не решился, вот и наплел.

– Можешь рассказать, что случилось на самом деле? – Взгляд сестры жадно впился в меня.

Вздохнув, я коротко и без эмоций изложил ей случившееся в Пещере Ложных Воспоминаний. То, что помнил сам и что мне поведала Иоланта. Кира слушала молча, лишь крепко сжатые побелевшие губы выдавали ее эмоции. Когда я закончил, она не сразу смогла заговорить.