Девочка, которая воспарила над Волшебной Страной и раздвоила Луну

Рот Синего Ветра скривился в презрительной ухмылке, затем распрямился, выровнялся и расплылся в хитрой улыбочке. Она обошла рычащую Арустук спереди и забралась на пассажирское сидение, будто собираясь на приятную воскресную прогулку. Сердце Сентябрь продолжало бешено биться и метаться по грудной клетке. Выглядеть суровым – все равно что сидеть под водой; можно, конечно, но совсем недолго, вскоре грудь начинает гореть огнем, требуя воздуха!

Синий Ветер высунула руку из окна и поманила кого-то пальцем. Тут же рядом с Сентябрь возник Ветер, пытавшийся продать ей из-под полы планеты.

– Итак, мисс, теперь-то вам потребуется ваш Путь, – сказал он уверенно, тихо и четко.

Он снова распахнул пальто, и радужный свет планет выплеснулся наружу. С другой стороны пальто свисали книжечки с серебристо-фиолетовыми страничками – волшебные талоны! Только вот больше они никому не нужны.

– Коллекционные экземпляры, мисс. Винтаж. Но это не для ваших скоростей. Вы прибыли на Путевую станцию, вам нужен Путь.

– Но я не потеряла Путь – я только начинаю! Один раз теряла, правда, но нарочно.

– Да вы же еще не виделись с вашим Путем. Он вам даже ручку еще не поцеловал. Вы еще не постучались в двери зала, где танцует ваш Путь. Но смотрите, глядите, все тут есть, свежий улов, только для вас, целый букет направлений по вашему желанию. Просто сорвите цветок, моя девочка, поднесите к вашему хорошенькому носику.

– Я хочу отправиться в Волшебную Страну.

Синий Ветер нетерпеливо барабанила пальцами по приборной панели.

– Она очень упряма в этом вопросе, братишка. Жесткая, как подошва. Лично я – презираю Волшебную Страну. Вечно там что-то замышляют, непременно надо решить какую-то безумную задачу, какого-то деспота невозможно вытерпеть лишнюю минуту, какую-то побрякушку необходимо добыть прямо сейчас. Это так изматывает! Почему бы вместо этого не погонять над Атлантикой? Или можно совершить гранд-тур по Гольфстриму. Или покидать камешки на Северном полюсе. К тому же меня, например, никто никогда не умолял отправиться в большое путешествие. А некоторых, видите ли, приходится упрашивать.

Тем временем коренастый Ветер уже вырвал отливающий серебром спутник из подкладки пальто. Это был месяц, подвешенный на изящной цепочке. В рогах его запутался свет рубиновых звезд.

– Сегодня есть специальное предложение для Волшебной Страны, – промурлыкал он. – Так дешево, что мои малыши-тайфунчики в Токио останутся голодными. Такая цена доступна даже нищему.

– Сколько? – отважилась Сентябрь.

Ветер улыбнулся. Его косматые заиндевевшие брови задвигались.

– Ты попала в самую точку, только сегодня, в эту ночку, только тебе, моему цветочку, смешная цена, преимуществ не счесть, всего-навсего – Все, Что у Тебя Есть.

Сентябрь глянула вниз, на свои колени, где стояла банка с монетами.

– Это какая-то неправильная цена. Откуда ты знаешь, сколько у меня есть? Может все мое достояние – шнурок да пуговица?

Улыбка Ветра стала еще шире, радостнее и сине́е.

– Дело не в том, сколько это стоит, а в том, сколько это стоит тебе. Все, Что Есть. Это мой приз и мой прейскурант, мой тариф и мой трофей. Только та цена имеет смысл, которую больно платить. – Он покрутил месяц на цепочке. – Ты это хочешь, у меня это есть. Дуэль не требуется. Если б у тебя был шнурок да пуговица, так бы на ценнике и значилось.

Сентябрь вздохнула. Пожалуй, она копила это как раз для такого случая, чтобы честно оплатить путевые расходы. Она взяла в руки банку, тяжелую, как ее труды. Опять приходится платить Часами, вдруг поняла она, совсем как тогда, с гоблиншей Толстянкой Прекрасной. Эти монеты – не по десять или двадцать пять центов, их достоинство измеряется временем. Они стоили полдня на ферме Пауэллов, или четыре письма мистера Киллори, или то утро, когда петух исклевал ей руки, когда она пыталась накормить цыплят на ферме Уайтстоунов.

Все деньги воображаемые.

Сентябрь подняла банку и отдала ее. Ветер усмехнулся.

– И все остальное тоже, маленькая скареда, – прошелестел он, – меня не проведешь.

Сентябрь, скорчив гримасу, передала ему книжку о валькириях, омеле и волосатых ногах богов и даже последнюю ириску. Будучи девочкой более или менее честной, она готова была отдать и молоток, и жестянку с гвоздями, но едва она попыталась это сделать, как Ветер зашипел и отпрянул, почуяв железо. Он поспешно поднялся в воздух, медленно перевернулся вверх ногами и повесил месяц на зеркало зад него вида. Тот крутился и переливался, бледный и холодный. Однако Ветер еще не закончил. Он вытащил из-под пальто огромный длинный идеально белый ящик. Все его грани были покрыты странной узорчатой резьбой в виде рогов, клешней крабов, сердец, ушей, звезд, цветов и сцепленных рук. Ящик был надежно заперт.

– Что это?