Девочка, которая зажгла солнце

— И тебе привет… — промычал парень, пытаясь проскользнуть как можно дальше от жирной туши Тоби Рокуэя. «Интересно, ему хоть раз говорили о пользе душа?»

— Я тут подумал… Не хочешь пойти на футбол сегодня вечером? Пышногрудые красотки из группы поддержки White School…

Джек уже было раскрыл рот, ведь любой вечер, проведенный вне компании Мэг и стен ее грязной прокуренной квартиры, считался подарком свыше, как вдруг наткнулся на злобный, ничем не отличающийся от крысиного, оскал.

— Погоди, мы же не берем с собой сопливых сироток! Но не грусти, Джеки, ты всегда можешь пожаловаться маме! Вот только где же она? — Тоби неуклюже огляделся по сторонам, изображая искреннее недоумение. — Где твоя мамочка…

Парень почувствовал, как все внутри закипает от ярости и праведного гнева. Сердце заколотилось в груди быстрее, дыхание участилось, и неслабая дрожь охватила сжатые в кулаки руки. Казалось, весь окружающий мир замер в немом ожидании — шаги бегущих учеников раздавались все медленнее, да и сам Джек словно погрузился в густой туман, марево, а теперь четко, как в замедленной съемке, видел что-то говорящего Рокуэя, его пухлые и слюнявые губы в движении, подбородок, трясущийся от смеха так же, как и складки торчащего из-под майки живота трутся друг о дружку.

Еще мгновение, и кулак стремительно приближается к чужому лицу, насмешка в глазах Тоби превращается в испуг, а рот вытягивается в небольшое кольцо…

— Поверь, Тоби получил по заслугам! — расплылся незнакомец в довольной улыбке. — Стоило видеть, как он улепетывает со всех ног к учительскому кабинету, а под его глазом расползается фиолетовое пятно! Но, знаешь… — парень замялся, кашлянул в ладонь, сдерживая горький приступ грусти, но все же продолжил:

— Мне тебя все еще не хватает, и что-то в его словах не дает покоя. Прошел целый год, и все наперебой говорят: «Время лечит. Смирись. Ты себя накручиваешь…» А у меня не получается забыть. Очень сложно, знаешь ли, обрывать связи с прошлым, когда оно так прочно срослось с сердцем, а теперь приходится голыми руками отдирать с кровью, кожей и… Ну, не будем о грустном, хорошо?

Черная тень вновь дернулась, когда дрожащий юношеский голос замолк. Послышался глухой хруст вырываемой с корнем травы.

— С Мэг все в порядке, но она так и не завязала. Я стараюсь ее переубедить, так она тут же свирепеет, становится слишком опасной, и говорить с ней уже нет толку.

Парень вздрогнул, почувствовав, как по запястью что-то ползет. Поначалу он подумал, что это ожившая мертвячка тянет к нему руки сквозь земляные комья, хочет схватить и забрать ТУДА, вниз, тянуть, пока он будет давиться грязью и задыхаться от этой ужасной хватки… «Я, может, и не прочь», — всплыло где-то на краю чужого сознания, в то время как по пальцам маленький жук усердно молотил крошечными лапками. Тихий щелчок раздался в сером воздухе, и насекомое отлетело в жидкие кусты, затерявшись в них и замолкнув.

— Пожалуй, мне пора, — пробормотал ночной гость, поднимаясь с земли с хрустом затекших ног. — Я постараюсь придти на этой неделе, если не произойдет никаких неприятностей.

Ладонь снова коснулась идеально гладкой поверхности надгробия, но тут же отдернулась прочь, будто вспыхнувшая от раскаленных докрасна углей.

— Пока, мам. До скорого.

Стоило этим словам растаять в ночной тишине, тень сорвалась с места и бросилась по тропинке в сторону входной арки.

Еще минуту слышен был удаляющийся топот и шлепанье кроссовок по грунтовой дороге, а после кладбище вновь погрузилось в мрачную дремоту, убаюканное светом уходящей луны и ласками холодного осеннего ветра.

Глава 2