Я просто оцепенел от этих слов. До этого я считал в душе, что Жрец и мухи не обидит, как большинство местных обитателей. А сейчас даже смотреть на него было жутковато.
– Но, господин, мы не можем этого сказать, – захныкал одноглазый. – Мы всего лишь наемные охранники и сами ничего тут толком не знаем. И мы никогда не видели Великого Жреца, даже не знаем, кто это такой. Мы пришли с поверхности земли, если вам это интересно…
Он явно пытался заговорить Жрецу зубы. Но тот оборвал его лепет коротким взмахом руки. Потом что-то пере-щелкнул на красном пульте, быстро направил тупой угол треугольника сначала на одного пленника, потом на другого, и я едва успел заметить белый луч толщиной с нитку, вырвавшийся оттуда. Биорд и одноглазый с ревом принялись кататься по камням, синхронно обхватив колени.
Тир-Убрель снова что-то поменял на пульте.
– Неинтересно. Об этом позднее расскажет тот, кто останется в живых. А теперь я выставляю смертельный заряд. Прежде чем я начну считать, вспомни, как ты, – кивок на одноглазого, – парализовал меня вот этой штукой. Как вы убивали моих подданных одного за другим, хотя я рассказал вам все! Как я молил вас оставить их и заниматься только мной, раз уж вам так хотелось насладиться чужими страданиями!
Смертельная бледность слоем известки залила лица обоих. Кажется, до них дошло…
– Раз, – сказал Жрец.
Хриплое квохтанье едва ли могло сойти за желание сотрудничать. Похоже, от ужаса оба пленника утратили дар речи.
– Два.
– Я скажу, я! – взвизгнул биорд, вскидывая руку.
Предмет в руках Жреца едва заметно дернулся, одноглазый с диким воплем изогнулся дугой, на миг коснувшись затылком собственных ступней. И тут же обмяк, в широко распахнутом глазу отразился ужас внезапной смерти.
Ахнула Иола, я до боли стиснул челюсти.
– Вставай! – скомандовал Жрец. – И веди нас.
Биорд, громко клацая зубами, попытался выполнить приказ, но ноги его были парализованы, и он с криком повалился на бок.
– Не убивайте, господин Жрец, умоляю, я не могу идти!
– Так ползи, – спокойно распорядился Тир-Убрель.
И тот действительно пополз, опираясь на локти и по-змеиному волоча за собой тело. Скоро он уткнулся в одну из стен, совершенно глухую, на мой взгляд. Распластался по ней, пытаясь добраться до нужной точки, не сумел, забился на камне, громко скуля от отчаяния. Я подошел и поднял его за шкирку. Пленник долго возил дрожащей трехпалой рукой по стене, никак не мог найти нужную позицию. Наконец каменная створка бесшумно ушла вбок.
Мы вступили в темное круглое помещение, и моментально в глубине камня начало разгораться голубоватое свечение.
Хотя я и без него уже разглядел винтовую лестницу и начал подъем, волоча биорда за собой по ступенькам. Жрец и Иола шли следом. Миновали несколько этажей, пока тип у меня в руках что-то не пропищал. Тогда с лестницы мы перешли в сплошной коридор без дверей. Биорд пополз по нему на четвереньках, я отстал, пытаясь совладать с предательской дрожью в ногах. Сейчас станет ясно, жив ли Соболь…
Вдруг я ощутил холодную ладошку Иолы в своей руке и страшно удивился. Кажется, мы в ссоре, разве нет?
– Алеша, мне было так страшно, – проговорила она.
– Мне и сейчас страшно.
– Я имею в виду, когда Жрец убил второго. Хотя он точно это заслужил.
– Да, – сказал я. – Зато этот на что угодно теперь готов. Хотя и у меня послевкусие осталось тяжелое. А биорд уже снова ощупывал стену, и на этот раз ему удалось самостоятельно встать на полусогнутые конечности. Снова отъехавшая створка, а за ней…
Темная комната, в которой все из камня, включая стулья и лежанки. И Соболь, стоящий напротив входа, и выглядывающая из-за его плеча мадам Софи с дорожками слез на щеках! Иола с визгом рванула вперед и повисла разом на обоих. И тут же завопила:
– Ой! Простите!
Я только тогда заметил, что руки у Эрика Ильича перемотаны окровавленными тряпками. На противоположной от входа стене каменная облицовка напрочь сорвана, железные шипы погнуты, в некоторых местах даже вырваны. Похоже, наш директор воевал с Кусачим камнем не один день.
В этот момент в камеру вошел Жрец, пинками подгоняя перед собой пленника.
– Данко? – ахнула мадам Софи.
Соболь же вперил в вошедшего настороженный взгляд.
– Н-не совсем, – решил я прояснить ситуацию. – Это Великий Жрец.
Недоумевающее молчание.
– Надеюсь, не тот, по чьей милости мы оказались здесь? – прищурился Эрик Ильич.
Флэмм отвечал с печальной усмешкой:
– Не тот, Эрик. Я – Тир-Убрель, последний законный Жрец этого мира, пребывающий к тому же в чужом теле.
– Так-так, очень интересно послушать.
Наш директор сложил руки на груди и с заинтересованным видом уселся на край каменной лежанки.
– Но сначала нужно понять, сколько времени у нас в запасе, – очень по делу вмешалась мадам Софи. – Нужно ли нам уходить как можно скорее или есть время обменяться впечатлениями?
Все посмотрели на биорда, который, забившись в угол, словно побитый пес, растирал свои ноги и старался не всхлипывать.
– Говори! – приказал ему Жрец, подбрасывая на ладони грозное оружие.