Девочка, которой не было. Мистические истории

– Вы правы, Михаил Иванович. Все-таки многие выводы, – пусть и очень странные, – принадлежат вам. Хотя от этого дела за версту несет мистикой, террорист у нас самый настоящий, в этом я не сомневаюсь. И прежде всего потому, что мы раньше не смогли вычислить боевую группу из четырех человек, и посейчас не знаем ни имени, ни описания бандита. А кроме того, не могу даже представить, что будет, когда наша Танечка решит, что пришло время окончательного возмездия. Небольшой совет: будете ложиться спать, постарайтесь сделать так, чтобы в случае чего вы могли быстро одеться.

Ночной кошмар

Что ж: следуя совету Рюмина, я решил лечь пораньше и пожертвовать свежестью охотничьих штанов, благо в запасе у меня были и другие. По крайней мере, после первого же стука в дверь я готов был вскочить и впустить гостя в считанные минуты. К сожалению, я не привык ложиться спать в десять вечера и бесцельно провалялся до одиннадцати, размышляя, что может случиться завтра у женской гимназии.

…Несмотря на ночную темноту, я довольно быстро добрался до Воскресенской улицы. Большая круглая луна висела над притихшим городом, помогая редким газовым фонарям. Гостиница «Централь», любезно приютившая меня, стояла на параллельной улице – Гостинской. Филеров нигде не было видно: наверное, они решили, что несчастные случаи по ночам – событие в Красноярске дикое и небывалое. Отчего-то меня не смутило, что в гимназии должно быть пусто, и, толкнув калитку, я направился ко входу в здание по дорожке с похрустывающим под ногами песком. Еще у самых ворот мое внимание привлек свет в нескольких окнах левого крыла; я осторожно открыл незапертую дверь главного входа и, стараясь неслышно ступать, двинулся на видимый в конце коридора свет. Меня удивило, что с той стороны доносятся какие-то музыкальные звуки: чего-чего, а их я совершенно не ожидал услышать.

Подкравшись к двери, я понял, что она ведет в актовый зал: прямо передо мной стояли ряды стульев, а в глубине, освещенный только лунным светом, виднелся рояль, за которым кто-то сидел. Пораженный увиденным, я совсем забыл о предосторожностях и застыл в широком проходе между стульями. За роялем сидела редкой красоты дама – брюнетка в черном платье, подчеркивающем ладную фигуру, однако мое внимание более всего привлекли ее глубокие светло-серые глаза. Сидящая рядом с ней девочка переворачивала листки нот на пюпитре, а напротив, опершись на рояль руками, стоял бородатый господин. Девочка опустила руки, и дама заиграла, а господин, не отрываясь, смотрел на нее. Я по первым же трагическим аккордам узнал ноктюрн Шопена до-диез минор. Лунный свет придавал всей картине загадочное очарование, и вопрос «Кто это?» даже не приходил мне в голову: я был уверен, что вижу перед собой Лещиновых. Волшебно прекрасная мелодия парила над счастливой семьей, и у меня мелькнула догадка, что во время ночных «встреч» Танечки с близкими за окном наверняка светила полная луна, – именно поэтому Авруцкий и Варвара видели в палате свечение.

Я услышал тихие шаги и повернул голову: вдоль окон медленно шла другая девочка, и, хотя ее лица не было видно, я знал, что это Танечка. Она что-то взяла с подоконника – это оказалась желтая уточка, подаренная мною сегодня. Танечка держала ее на вытянутой руке, видимо, воображая, что та плывет по воздуху, повинуясь музыкальным чарам.

Вдруг какой-то предмет с тяжелым стуком упал на пол и зашуршал. Я оглянулся и увидел бомбу, вращающуюся от распиравшей ее убийственной начинки, шарообразную бомбу с человеческим лицом. Это было страшнее всего: лицо кривлялось и гримасничало в зависимости от скорости вращения снаряда, и я догадался, что это лицо принадлежит последнему из террористов. От ужаса у меня сперло дыхание, и я не мог крикнуть, чтобы предупредить всех об опасности; мои ноги еле отрывались от пола, а бомба все кружилась, кривлялась и приближалась к первому ряду сидений. Изо всех сил я рванулся и побежал, пытаясь догнать проклятую смерть и заслонить собою Танечку. Но бомба вдруг подпрыгнула, мерзко ухмыляясь, и глухо застучала по паркету: бам, бам, ба-дам.

– Он здесь, – крикнул я. – Бегите!.. – и протянул руки, чтобы помешать смертоносным прыжкам. Снаряд отскочил от пола, срикошетил в ближайший стул и полетел в самый центр рояля, откуда продолжали звучать безмятежные трели ноктюрна. Помещение разрезал душераздирающий крик Танечки, заметившей наконец бомбу:

– Не-ет! Не-е-ет!!..

Я увидел, как бомба ломает в щепки корпус рояля, как лопаются струны, оставляя рубцы на черной крышке, как огонь обрушивается на людей, как падает тяжелый потолок…