Девочка-лед

Одноклассница гневно прожигает меня взглядом. Кажется, даже сопит от недовольства. Прямо как еж.

— Это означает, что площадь ABD равна площади ACD, — разжевываю очевидные вещи.

— Зачем мне эти площади, в задании сказано…

— Ты не поддаешься обучению, Лисицына! — перебиваю ее я. — Обезьяна и то быстрее сообразила бы.

Девчонка от обиды вспыхивает еще сильнее. Прямо как рождественская елка на Красной Площади.

— Может, это ты не умеешь по-человечески объяснять? — шипит, поднимаясь со стула. — Я не собираюсь терпеть твои унижения!

Решительно складывает в портфель пенал, учебники и тетрадки.

— Але, быстро села.

— Да конечно! Только шнурки поглажу и сразу начну твои команды выполнять! — пыхтит под нос.

Опять закатываю глаза. Пока эта дурында занята своими вещами, я ворую с учительского стола ключ. В три шага добираюсь до двери и невозмутимо запираю ее изнутри.

Поворачиваюсь. Лисицына замерла. Хмурит брови и метает глазами молнии. Я показываю ей ключ и прячу его в карман.

— Открой чертову дверь, Беркутов, — нарочито спокойно просит она, вскидывая рюкзак на плечо.

— Ага, непременно…

Глава 22

АЛЕНА

Пять секунд. Ровно столько я смотрю на своего одноклассника-придурка. Считала про себя, чтобы успокоиться.

— Беркутов, я хочу выйти! — гневно говорю, стреляя в него недовольным взглядом.

— А я хочу побыстрее от тебя отделаться, — заявляет он мне в ответ. — Заполним пробелы в твоей соломенной голове и разойдемся.

— Я сама разберусь со своими пробелами! — ставлю его в известность и направляюсь к двери, нервно поправляя лямку тяжелого рюкзака на плече.

— Разберешься, как же! Для тебя геометрия — темный лес.

— Мне не нужны занятия с тобой, ясно?! — гну свою линию я.

— Будто мне нужны! — раздражается этот выпендрежник, облокачивается о дверь и складывает руки на груди.

— Так давай скажем им об этом! Элеоноре, Венере. Уж лучше я буду каждый день мыть спортзал, чем проводить час в твоем обществе! — честно признаюсь я, вставая напротив.

— Да, мыть полы у тебя получается отменно, — соглашается этот упырь, потирая подбородок.

Козел!

— Открой мне дверь! — приказным тоном обращаюсь я к нему. — Немедленно!

— У меня договоренность с Борисом, усекла?

— Я сама подойду к Невзорову. Вот прямо сейчас подойду и скажу, что мы не можем заниматься! Потому что… Потому что ты, Беркутов, невыносим! Пусть придумает что-то другое. Я на все готова!

Он усмехается, запрокидывая голову, а я опять непроизвольно краснею. Снова глупость сморозила, а он и рад.

— Детский сад, Лиса, ей богу. Я уже пытался его в этом убедить. Сказал, что ты мне поперек горла и в печенках.

Ну какая скотина!

— Взаимно! — выдыхаю сердито. — Отойди от двери, или я…

— Или ты что? — произносит насмешливо, с неприкрытым скептицизмом во взгляде, осматривая меня с ног до головы.

— Или я за себя не ручаюсь! Вот что! — объявляю грозно.

— Как страаашно! — издевательски цокает языком. — Прямо пятьдесят килограммов ярости…

Я начинаю чаще дышать. Дурной знак. Этот мальчишка имеет удивительный дар — моментально выводить меня из равновесия.

— Скоро, Лиса, по тебе анатомию можно будет изучать, как по нашему Пете из кабинета биологии.

Петя — это, чтоб вы понимали, раритетный скелет, наглядно демонстрирующий количество костей в человеческом организме.

— Придурок…

— На завтра передавали усиление ветра, — манерно растягивая слова, сообщает он. — Кирпич на шею привяжи, не то взлетишь в небо, как Мэри Поппинс.

Иесусе!! Как же он меня бесит!

— Отдай мне ключ! — решительно протягиваю вспотевшую ладонь.

— Ты вообще там что ли не ела в этой своей больнице? Голодовку объявила? — спрашивает, не обращая внимания на мою руку.

— Не твое дело! — огрызаюсь, опустив ладонь.

Этот его вопрос меня смущает, потому что есть одна деталь, о которой я узнала в день своей выписки.

— А чье? Этого твоего, на черной приоре? — выдает он, пренебрежительно фыркнув. — Сколько ему лет вообще?

Чего?

— Ты следил за мной, что ли? — прищуриваюсь и ошарашено смотрю на него во все глаза.

— Окстись! — качает головой, тяжело вздыхая. — Так, мимо проезжал…

— Мимо значит, — ядовито повторяю за ним я.

— Ну да, говорю же…

— А пакеты свои с продуктами передавал тоже, когда МИМО ПРОЕЗЖАЛ? — интересуюсь, набравшись смелости.

— Че? — тушуется, но правда всего на секунду. — Бредишь, что ли, какие такие пакеты?

— Которые из «Азбуки вкуса», Беркутов! Илья их мне не передавал, Паша и Даня тоже. Значит, ты! — делаю логический вывод.

— Гениальное умозаключение. Оно мне надо? — вздергивает бровь.

— Вот ты мне и скажи, — пожимаю плечами.

— Ты несешь чушь несусветную, — небрежно отмахивается он. — Не понимаю, о чем речь совершенно.

— Не нужны мне твои подачки, понял? И извинения твоих друзей тоже! Не смей подсылать ко мне Пилюгина и остальных. Я не прощу издевательства над собой, ясно?

— Подходили значит, — мрачнеет он. Хмурит брови и злится.

— Пусть не приближаются ко мне даже! — твердо предупреждаю я его. — Управы на вас нет, обращаться в полицию бесполезно, но если я расскажу Илье, он вывезет всех твоих друзей в мусорных пакетах, понял? Так что оставьте меня в покое!