Девочка-мебель

– Снег в городе, между прочим, таял всю весну и всё лето. Только в сентябре тротуары протаяли так, чтобы по асфальту ходить, а не по снегу. Но до декабря всё равно не растаял, новый сверху нападал, но уже не столько, а как обычно. Так вот, в Сокольниках, там долго между деревьями снег лежал, нашли снежных коров.

Янка потыкала пальцем в тарелку:

– Это они.

– Что?

Фёдор в ужасе вскочил.

– Это снежные коровы?

– Да сядь ты, что ты такой нервный. Это они делают. Ну, дают, производят. Не молоко, а сразу мороженое. Смотри.

Янка показала брикет. На этикете была нарисована весёлая корова, состоящая из снежинок. Фёдор потрогал мороженое, осторожно облизал палец.

– Ничего вроде, нормально.

– Не нравится, не ешь, я тебя, между прочим, не заставляю.

– Нравится, нравится!

Фёдор подвинул тарелку поближе.

– Слушай, а это кто такие?

Он показал на картинку на коробке с хлопьями.

– Это?

Янка посмотрела, нахмурившись, на рисунок.

– Это пираты.

– Да ты что? – Фёдор поджал ноги. – И у вас?

– Что значит «и у вас»? – не поняла Янка.

– Так и у нас тоже пираты были!

– Да ну, брось, – не поверила Янка, – откуда у вас пираты?

6

– Да ну, бросьте, откуда у нас пираты? – спрашивал Толстый.

Удочку он при этом держал на манер копья, нацелив в приставший к берегу корабль.

За полчаса до этого рыбы, жившие в этой речной заводи, свистом созывали друг друга к наживке на крючке Толстого, чисто пожрать, как они это называли. На утонувший поплавок Толстый не обращал внимания. Собственно, как обращать, если он утонул? Он обращал внимание на подплывавшую шхуну. Или бриг. Или фрегат. Или корвет. Или галеон. Или когг. Или бригантину. В парусных судах он не разбирался. Он вообще в судах не разбирался. Гномы даже на весельных лодках не плавали, считая, что рыба, если она не дура, и сама к берегу подплывёт, а если дура и червяка не хочет, то вдруг она заразная. Кстати, червяк на крючке Толстого из последних сил бил морду ершу и дёргал леску с криками:

– Хозяин, тащи, тащи, рыбак не дотопленный, мы тут всех уже поймали!

Судно, мягко зашипев песком, ткнулось широким деревянным носом в берег. На бак вышел человек в ботфортах, широких полосатых штанах, яркой рубахе, кожаной жилетке и треугольной шляпе. Это если описывать его наряд снизу вверх, как смотрел Толстый.

– Куда это мы пристали? – спросил он, поставив ногу на бушприт и попыхивая трубкой.

– К берегу, – ответил Толстый.

Человек, перегнувшись через фальшборт внимательно осмотрел песчаный берег.

– Гм, действительно к берегу, – признал он этот факт. – А что это за берег?

Толстый посмотрел налево, посмотрел направо. И слева, и справа волны шевелили нападавшие в воду листья ивы.

– Это, дяденька, речной берег, – терпеливо объяснил Толстый глупому человеку. – А что это у вас за плавучий сарайчик с тряпочками?

Стоявший на носу моряк вздрогнул и оглянулся. Назад он повернулся с красным лицом. Вернее, мордой.

– Это, пацан, не сарайчик с тряпочками, а корабль с парусами! – рявкнул он, пошевелив бровями.

– Кора-абль… – протянул Толстый. – Ух ты! А вы, дяденька, собственно, кто?

– Мы, гхм… – моряк гордо выпятил грудь. – Мы, пацан, пираты.

– Да ну, бросьте, откуда у нас пираты? – махнул рукой Толстый, – у нас тут гномья страна. Феи есть, великаны есть, пиратам откуда взяться?

– Гхм, да, действительно, откуда? – несколько смутился моряк. – Мы, это, приплыли.

– Дяденька, вы это видите?

Толстый показал на чёрное полузатопленное бревно, прибитое к берегу течением.

– Оно тоже приплыло. Оно пират?

Моряк снова перегнулся через фальшборт и внимательно осмотрел бревно.

– Нет, – сделал он вывод, – не пират. Ладно, подожди.

Пират убежал в сторону юта. Что-то загрохотало. Толстый, вздохнул, вытащил удочку, снял с крючка записку от червяка: «Хозяин, погибаю, но не сдаюсь. Отомсти за меня карасям». Ещё раз вздохнул.

– А так?

Пират вернулся на бак. Теперь его грудь пересекала коричневая кожаная перевязь с кривой саблей. Толстый пожал плечами. Пират нахмурился:

– Подожди. Вот ещё.