Девочка моя, или Одна кровь на двоих

И снег, мороз, наряженная большая ель возле дома, переливающаяся огнями, и разноцветные елки в доме, и горы подарков под ними, и поздравления, поцелуи, хоровод на дворе вокруг елки, и громкий детский смех, и визг, снежки, застолье, шампанское!

И большой, тайный сюрприз для него – их отдельная небольшая гостиная возле спальной комнаты, со сверкающей елкой, коробками подарков в праздничной упаковке с бантами под ней, шампанское в ведерке, устроенной на полу лежанкой немыслимых размеров, в набросанных несчитаных подушечках, напротив телевизора и… и поднос пломбира в вафельных стаканчиках.

И у Димы щемило в груди от нежности, любви, радости, и он не знал, не мог найти слов, чтобы сказать ей об этом и о том, что это его первый после детства настоящий Новый год. Он ей сказал потом, как смог.

И целое новогоднее утро в поцелуях, шепоте, смехе, поедании тающего пломбира, и по Диминой просьбе, как тогда, в шестнадцать лет, Машка слизывала растаявшую жидкость с руки, прерванная на середине процесса горячей любовью, и шампанское, и счастливое утомленное засыпание в обнимку.

И шашлыки на морозе на следующий день, катание на коньках, несчетное количество игр-соревнований с призами, в которых принимали участие все – и взрослые и дети, насмеявшись до коликов в животе, а потом сидели за неспешным ужином, пели в караоке. На следующее утро на тройках по морозцу поехали в ближайший маленький городок, в старинную церковь, восстановление и реставрацию которой инициировал и оплатил Победный.

Отец Иннокентий радушно встретил, провел по церкви, рассказал, показал, что удалось спасти, восстановить, а что пришлось делать заново, и спросил, прощаясь:

– Вы венчаны?

– Нет.

– Венчаные браки господь оберегает и ангела семейного приставляет присмотреть и помогать. Я вас обвенчаю.

Отец Иннокентий обвенчал их с Машей в этой маленькой церкви в присутствии всех гостей.

В феврале Машка неожиданно днем пришла к Дмитрию в офис, просунула голову в дверь кабинета и спросила:

– Дим, я тебя очень отвлеку?

– Ты еще в приемной посиди! – возмутился Победный, вставая из-за стола.

– Значит, не очень. – И она вошла, улыбаясь.

– Машка, я тебя отшлепаю! Что случилось? – подошел и обнял он ее.

– У нас был замечательный Новый год! – сияла улыбкой Маша.

– Да, лучший! Я бы повторил историю с пломбиром! – улыбнулся он воспоминаниям и полез целоваться.

– Подожди! – увернулась Машка. – Не целуй меня, а то я сразу перестаю соображать!

– Это хорошо! – повторил попытку Дима.

– Я хотела сказать тебе что-то важное!

– Что? – остановился он и посмотрел на Машку.

– У нас был замечательный Новый год, самый замечательный, который только мог быть! Теперь мы беременны.

– То есть? – проявил чудеса сообразительности муж.

– То есть где-то между Рождеством и старым Новым годом мы стали беременны. То есть я беременна, а ты вместе со мной.

– В смысле ребенок? – переспросил Дима.

– Ну да, такой маленький Дмитрич или Дмитриевна. Что получилось.

– Что получилось, – повторил потрясенно Победный.

Он никак не мог осознать и поверить до конца не мог. Вообще-то такую новость ему сообщили первый раз в жизни. И как это переживают мужики?

Он не мог спать в эту ночь, все смотрел на сопящую тихонько Машку, не в состоянии вместить в себя осознание своего будущего отцовства, и осторожно выбравшись из постели, чтобы не разбудить ее, вернее их – Машку и маленького внутри ее, пошел в кухню.

Включил свет, и первое, что увидел на столе, – маленькую детскую кружечку с нарисованным розовым слоником и ручкой в виде розового хобота, которую Машка сегодня купила:

– Не смогла удержаться, когда увидела, решила, пусть будет!

И эта кружечка с розовым слоновьим хоботом вправила его сдвинутое сознание. Победный оперся руками о стол – так вдруг застучало сердце и ослабли ноги от догнавшего осмысления случившегося.

Он будет отцом! Маленького Дмитрича или Дмитриевны! Охренеть!

Не будет у них никакой красивой сусальной жизни, сладкой до отвращения идеальной картинки из любовных романов, и спорить они будут до хрипоты, отстаивая каждый свое мнение, и покрикивать.

«Машка, ты что, сдурела, куда ты ребенка тащишь, ему всего пять лет, а ты его на раскопки собралась везти!»

«Вполне приличный возраст для приобщения к мировым культурным ценностям!»

«В музее приобщится к мировым ценностям, и не в пять лет! На хрена это ему сдалось! Ты его еще в музыкальную школу отдай!»

«Хорошая идея! К музыке тоже надо приобщать ребенка, купим рояль!» – будет хохотать Машка.

«На ложках деревянных пусть приобщается!» – будет выходить он из себя.

И они примутся смеяться до слез, позабыв о самом предмете спора.