Девочка на шáру

Девушки оказались как бы все на одно лицо. И выражение безразличия и отрешенности на их лицах тоже было одинаковым. Возможно, виной тому большое количество косметики на лице.

— Эта точка занята! — сразу же заявила подошедшей Яне одна из девиц с коротко стриженными рыжими волосами.

— Шли бы вы, мамаша, греметь костями в другом месте, — нелюбезно восприняла ее кудрявая блондинка, явно в парике.

— А то сейчас Жорик придет, и тебе не поздоровится, — подтвердила третья, самая невзрачная из них.

Яна не успела ничего ответить — рядом с ними остановилась машина, и из нее выглянули двое мужчин.

— Сколько?

— Полтинник! — ответила рыжая, принимая позу.

Мужики оглядели женщин, и один из них указал на Яну.

— Эту берем.

— Она не работает! — завизжала рыжая, с ненавистью глядя на непрошеную конкурентку. — Мы здесь второй час мерзнем!

— Она же старая! — выкрикнула блондинка.

— Зато с лоском, — возразили мужики. — Вид у нее ухоженный, а вы как лахудры.

— Уходи отсюда! — прошипела рыжая.

— Тогда эту! — указал мужик на блондинку, и она быстро нырнула в машину. Взвизгнули колеса, и машина унеслась на большой скорости.

— Как она не боится… — глубокомысленно заметила Яна, провожая ее взглядом.

К ним спешила группа еще из трех девушек.

— Ты что, с луны упала? — опасно надвинулась на Яну рыжая. — Вот мы сейчас с девчонками весь лоск-то твой скинем…

— Нам конкурентки не нужны! — подтвердила невзрачная и приготовилась вместе с подругой кинуться на Яну. Было понятно, что она самая злая, так как меньше всего пользовалась спросом.

Но расправа не состоялась. С двух сторон появились машины полицейские, и раздался пронзительный женский крик:

— Тикайте! Облава!

Девушки мгновенно исчезли, как будто их и не было. И только Яна, тупо моргая и ничего не понимая, осталась стоять на обочине.

Глава 4

Агриппина Павловна наконец-то вздохнула спокойно, когда увидела Яну на ногах. Она отправила Бориса Ефимовича в соседний магазин со списком нужных продуктов, а сама приступила к домашним делам. Ребенка сейчас не было, и ничто не мешало активной уборке квартиры. Яна давно предлагала взять помощницу престарелой даме, но та наотрез отказалась.

— Я никого не потерплю в своем доме, мне все будет не нравиться, что сделано не моей рукой, — категорично заявила она. Несмотря на возраст, здоровье у Агриппины Павловны было хорошее, только иногда шалило давление.

Сейчас она заложила грязное белье в стиральную машину, вытерла пыль со всех полочек, начистила сантехнику, приняла продукты от пришедшего из магазина супруга и усадила его за телевизор, заботливо укрыв пледом. У Бориса Ефимовича сильно болели суставы, и долго находиться на ногах он не мог. Затем она включила «адскую машину», как она называла профессиональный чистящий пылесос, и приступила к влажной уборке пола, ковров и мягкой мебели.

Пылесос так гудел, что она не сразу услышала, что кто-то настойчиво звонит в дверь. Агриппина Павловна смело направилась открывать, даже не спрашивая, кто пришел. Дело в том, что в их доме с огороженной территорией круглосуточно дежурил охранник, и он строго «фильтровал» всю публику. Если кто-то хотел пройти в ту или иную квартиру, посетитель предварительно звонил по телефону и спрашивал разрешения у хозяев. Яна отнесла в дежурку список тех людей, кого надо было пропускать к ним в любое время года и в любое время суток. Ричард, конечно, был в этом списке, но человек, стоящий на пороге, не был Ричардом, хотя он тоже был занесен в этот важный список.

На пороге Яниной московской квартиры стоял Карл Штольберг собственной персоной. Агриппина Павловна невольно залюбовалась им, так как иначе смотреть на такого мужчину было просто невозможно — высокого роста, с потрясающей фигурой и широкими плечами, красивым лицом с правильными чертами, умными темными глазами, слегка смуглой кожей и вьющимися светлыми волосами. Карл, одетый в черные джинсы и черную куртку, стоял с клетчатой дорожной сумкой и выглядел несколько растерянно и встревоженно. Агриппина Павловна методично на протяжении уже нескольких лет пыталась найти в этом человеке хоть один изъян, чтобы раздуть его до размеров атомной бомбы (она ничего не могла с собой поделать, считая его разлучником Яны и ее любимого Ричарда), но ни единого изъяна в Карле Штольберге ее пытливый ум не обнаружил, что разозлило женщину еще больше. Она даже пыталась хамить ему, конечно, в отсутствие Яны, но и это не срабатывало. Поведение Карла было безукоризненным — всегда предусмотрителен, вежлив, уважителен и учтив. Самым интересным фактом являлось то, что даже Ричард не испытывал к нему никаких отрицательных чувств. Он прекрасно знал свою жену и понимал, что многое, если не все, зависело именно от нее. То, что не влюбиться в Карла фактически нереально, он тоже понимал. Одна Агриппина Павловна не сдавала своих боевых позиций и держала оборону от «заморского проходимца».