Девочка-наваждение (СИ)

А вот Харламова разозлил. У него засверкали глаза, раздулись крылья носа и запульсировала венка на виске.

— Сходи. Только имей в виду, виноватой окажешься ты. Девчонки, с которыми ты в душевую заходила, все, как одна, будут утверждать, что это ты ко мне в кабинку заперлась. Как тебе такой расклад? — теперь юноша говорил громко, во весь голос, с изрядной долей яда.

Я молчала, прожигая его взглядом. Теперь я его ненавидела. С такой силой, что это меня пугало.

— Что ты строишь из себя, а? Думаешь, ты какая-то особенная? Обычная… Я с тобой по-хорошему хотел. Но раз ты против…

Он резко разворачивается и уже на ходу бросает:

— Пожалеешь! Дворняжка…

Дверь за ним захлопнулась. Я осталась в одиночестве. Было очень обидно. Может еще обиднее из-за того, что мне хотелось верить в это "ты такая красивая", несмотря на то, что я всегда знала, как Борис ко мне относится на самом деле. Слезы потекли вместе с водой из лейки, а я даже не пыталась их остановить. Что же это такое? Неужели меня и полюбить нельзя? Если у меня нет богатых родителей…

В конце концов, я устала от слез. Ведь они ничего не меняют. Все осталось таким, как и было. Я смахнула их рукой. Смахнула зло, стараясь прийти в себя. Черт с ним, с этим Харламовым. Я много добьюсь. А он еще сам пожалеет. Обо всем.

Но жалеть пришлось мне. Меня поймали возле спортзала. Их было трое Борис, Артем Холодов и Харитон Панков. Сначала я думала, что просто будут задирать, но на этот раз все было гораздо страшнее.

Дорогу мне перегородил Харламов. У Панкова был руках телефон.

— Привет, Алисонька. А расстегни нам кофточку, — противно заржал Панков.

Я дернулась, чтобы проскочить между ними, но Борис схватил меня. А потом разорвал на мне блузку.

— Давай, детка жги. Да не бойся ты. Не собираемся мы тебя насиловать Больно надо. Сиськи у тебя красивые. Пусть ребята в чатиках посмотрят, — Панков глумился, снимая все, что происходит.

— Борь, не надо! — попросила я, продолжая плакать. Но это только разозлило его.

Харламов встряхнул меня за тонкие и рыкнул:

— Ты, что, идиотка, вообразила?

Харитон протянул:

— Бор, сколько можно? Пусть сиськи покажет. Что ты ее уломать никак не можешь!

Недалеко от него к стенке привалился Холодов, который наблюдал за всем происходившим со скукой. И молча.

— Не ннадо. Пожалуйста-а-а! Нне трогайте мме-е-ня, — тихонько умоляла я.

Вдруг откуда-то со стороны раздалось:

— Плейбой купи. Там сиськи и посмотришь — это сказал парень из параллельного класса.

Матвей, кажется. Я не спешила радоваться, что он вмешался. Он один, а их трое.

Харитон направился к нему:

— Слушай, новенький, вот чего ты лезешь? Ты куда шёл? Стипендию отрабатывать? Так и ступай. Не мешайся.

Я замолчала, не знаю, что сейчас будет.

— Ай-яй-яй, Харитон. Не учили тебя, что девочек обижать нельзя? Не учили… Жаль. А стипендия… Не ты ж мне её платишь. Борь, отпусти девочку, — Матвей вел себя уверенно.

Холодов не поменял положения. И не вмешался в разговор.

— А то что? — оскалился Борис, сжимая мои руки сильнее.

Мне больно. Я задержала дыхание, но почему-то не осмелилась просить помощи.

Дальше все произошло так быстро, что я не успела понять.

Матвей совершил один рывок — Харитон отлетел в сторону, а Борька согнулся от удара под дых. Я же оказалась у своего защитника за спиной.

— Ну всё, ушлёпок. Здесь ты учиться не будешь, — захрипел Харламов всё ещё из полусогнутого положения.

— А мне похрен! — раздалось бодрое в ответ.

— Что здесь происходит? — мы не заметили, как к нам подошли учителя.

На вопрос ответил Холодов.

— Белов пытался Алису изнасиловать. Мы с Харламовым и Панковым вмешались. Он кинулся драться.

И через паузу обратился ко мне:

— Так ведь, Алис?

Я его боюсь. Сильнее, чем Харламова и Панкова. Есть в нем что-то такое. Безжалостное. Артем раздавит и даже под ноги себе не посмотрит. Трясущимися руками я стянула на груди разорванную блузку.

Что мне отвечать?!

Судорожный вздох и прежде чем ответить, зажмуриваюсь:

— Артём… — голос у меня хрипит и выговорить сразу не получается, — Артём правду говорит.

Ненавижу себя. Но не могу сказать, как все было на самом деле. Слишком боюсь.

Матвей хмыкает.

— В кабинет директора. Все! Живо! — рявкает учительница.

От ужаса еле переставляю ноги. Чем же это все закончится?

Глава 18

Алиса. Школа.

Жарикова, та учительница, что нашла нас, настолько вышла из себя, что загнала нашу процессию в кабинет к директору, даже не спросив у него разрешения.

И очень об этом пожалела.

Директор был не один. У окна в его кабинете, спиной к нам стоял отец Артема Холодова, Владислав Сергеевич, который, обернувшись к нам вполоборота, спокойно спросил:

— В чем дело, Артем?

Мне стало дурно. В кабинете установилась давящая тишина. Артем и Владислав Сергеевич смотрели друг на друга.

Директор школы, Антонов, учитель физкультуры и Жарикова замерли, чувствуя себя не в своей тарелке.

Мне показалось, что я сейчас потеряю сознание.

— Так в чем дело? — повторил свой вопрос отец Артема, на этот раз конкретно ни к кому не обращаясь.

У меня вспотели ладони и взмокла спина. Лицо пылало.

Жарикова сказала: