Девочка Прасковья

— Господи, как же я

устала сегодня! — произнесла Прасковья и зевнула, прикрывая рот ладошкой.

Передо мной была обычная

вредная Пашка, но я почувствовал, что никогда в жизни еще не встречал такой

девчонки, как она. Было в ней что-то такое, чего я еще никак не мог выразить ни

словами, ни делами. Кто же ты на самом деле — странная девочка Прасковья из

Подмосковья, обычная юная христианка или же дивная берегиня, сказочная нимфа

Мещерского края?

— Да, славный выдался

денек! — сказал я и… тоже зевнул. — Но ничего, думаю, что на этом наши

приключения закончатся. Завтра вертолет обязательно нас разыщет.

— Ты так думаешь?

— Конечно! Нам здесь

больше делать нечего! Пошли-ка лучше спать.

Мы перебрались к шалашу.

Благо, дым от костра падал прямо на него. Хоть и пахло затхлой горечью, как от

осенних костров, но зато комары держались на почтительном расстоянии.

Забравшись внутрь шалаша, мы легли на подстилку из трав и веток каждый у своей

стенки и расслабились. Усталость была действительно еще похлеще той, что я

испытал

после вынужденного купания в реке с ее омутами и быстринами. Болото же

оказалось более грозным и серьезным испытанием. Какое-то время мы слышали лишь

тревожные звуки, доносящиеся с окрестных топей. Потом я спросил: — Паш, ты спишь?

— Почти… — прошептала

девчонка.

— А ты в каком классе

учишься?

— В восьмой перешла.

— И я тоже. Скоро уже

четырнадцать стукнет…

Больше ни о чем не

хотелось ни говорить, ни думать. И мы заснули. Где-то уже ночью я пробудился от

холода. С болота тянуло свежестью, и сквозняки легко проникали сквозь хлипкую

стенку шалаша, противно лаская мои голые плечи. Я поежился. Потом приподнялся и

выглянул из хижины. Кругом царил темно-синий туман, смешанный со мраком ночи.

Болото жило своей жизнью: бухало, урчало, охало, ухало, смеялось, трещало, посвистывало… Я, подергиваясь от холода, сбегал к костру и, разворошив золу, бросил в жар охапку сухой травы, а сверху прикрыл влажной от росы осокой.

Повалил крутой дым, немного отгоняющий холод и комаров. Вокруг было круженье

злых сил и тошнотворных болотных запахов. Ни звезд, ни луны, и только жалкий

огонек костерка, слабо освещающий маленький шалашик, притулившийся на краю

узкого островка и ставший для нас приютом на ночь, укрыв от всех неприятностей

и страхов окружающего мира. Я бегом вернулся в наше скромное убежище. Заснуть

не удалось. Снова стали одолевать сквозняки. Я осторожно подвалился к Пашкиной

спине, на редкость теплой и мягкой.

— Ты чего?! — сонно

прошептала она.

— Да, прохладненько! —

отозвался я, засовывая озябшие ладони себе между колен.

— А-а! — безразлично

протянула девчонка и плотнее прижалась ко мне.

И я тут же быстро

согрелся, успокоился и отключился от всего, происходящего вокруг…

В ЛЕСУ

Утро встретило нас

звонким пением птиц, лягушек и водяных жуков. По болоту резвились нежно-розовые

барашки тумана. Сквозь непрочные стенки шалаша струились лимонные нити

солнечного света. До одурения пахло свежей хвоей и болотными испарениями. Я

выбрался из шалаша и немного размялся, посражавшись с невидимым соперником.

Пашка сидела у костра и

пыталась его реанимировать, упорно раздувая еще не успевшую остыть золу.

Несмотря на все злоключения прошлых дней, настроение было отличным. Я почему-то

был уверен, что сегодня моя уральская эпопея обязательно завершится. Если вчера

вертолет смог подняться в небо лишь после полудня, то нынче спасатели могут

работать с раннего утра. А значит, нам надо поскорее выбираться из болота на

более твердые и открытые пространства. Мы немножко погрелись у костерка и

двинулись к лесу, манящему росными изумрудами хвои. Метров триста пришлось идти

по воде, но это было нетрудно. Дно не засасывало, а глубина этой заводи едва

переваливала

за колени. Я не боялся, что подмочу концы своих бриджей, а вот Пашке было

сложнее — пришлось поднимать подол длинного платья и держать его в руках. И все

же мы довольно быстро добрались до леса. Тут все было иначе, чем на надоевшем

болоте: могучие стволы сосен, елей, пихт, лиственниц уносились в бескрайнюю

синеву неба. Темно-коричневую твердую землю покрывал сплошной ковер опавшей

хвои, шишек, сухих веток с редкими островками зеленой травки и мха. Свежий

воздух был пронизан томными ароматами смолы. Хотелось дышать полными легкими.

Вверху весело пели птички, по деревьям резвились белочки и бурундучки.

Единственное, что мне здорово мешало, так это босые ступни ног. Приходилось

идти осторожно и глядеть на землю. И все равно было весьма колко.

— Так далеко не уйдешь!

— подумал я.

Но делать нечего,

приходилось терпеть. Примерно час мы брели вдоль кромки болот, пытаясь отыскать

сухой путь обратно к реке, но царство кикимор явно не желало нас пропускать и

вновь зазывало к себе в гости.

— Ну, уж нет! Дудки! В

болото — ни ногой! — говорил я себе, вздрагивая от боли, когда моя пятка

внезапно с противным хрустом опускалась на шершавую шишку.

Когда мои ноги стали

буквально гореть от бесчисленных уколов и царапин, я сделал привал.

— Слушай, Пятница, а

давай-ка лучше рванем к горам! Там за этим лесом я видел зеленую гряду. Какая