Девочка Прасковья

Мы отправились к горам ближе к полудню, когда солнце уже вовсю работало на небосклоне. Пришлось подождать, пока оно при помощи ветра разгонит тучи и хоть немного обсушит окрестные кусты, отяжелевшие от воды, изрядно пролившейся за ночь. Здоровье мое было в норме. Силы вернулись, а вместе с ними и радость жизни, и уверенность в скорейшем возвращении в родные края. Я чувствовал, что этому непредвиденному путешествию подходит скорый конец. Прасковья приготовила сытный завтрак: макароны, компот из сухофруктов и трав, пышные оладушки. Поев, мы стали собираться в путь. С собой практически ничего брать не стали, так как считали, что еще до вечера уже вернемся на большую землю. А содержимое избушки, может быть, кому-нибудь еще пригодится. Я все же прихватил в дорогу одну газетку и всех таблеток по две штуки — так, на всякий пожарный случай, — а Пашке предложил взять малость харчей. Та сначала не хотела этого делать, но, подумав, все-таки согласилась и завязала в узелок из-под гороха две таранки и четыре сухаря.

— Ты считаешь, этого будет достаточно? — спросил я.

— Конечно! — усмехнулась девчонка. — Господь таким количеством еды накормил аж пять тысяч человек!

— Да?! — удивился я. — Расскажешь?

Потом Пашка помогла мне обуться в мои новые брезентовые обмотки, и мы, накинув на дверь замок, отправились к горам, манящим своей высотой. Я, подобрав у заимки пустую бутылку с винтовой крышкой, набрал в роднике воды. Получилась этакая стеклянная пол-литровая фляжка.

Прасковья рассказывала:

— Однажды, когда Господь Иисус Христос проповедовал в одном пустынном месте, послушать Его пришли тысячи людей. К вечеру Он решил покормить голодных и уставших слушателей, так как им негде было добыть себе пропитания. А у учеников Господа оказалось всего лишь две рыбки и пять хлебов. Но Иисус Христос сказал, что и этого хватит! Людей рассадили на траве по пятьдесят человек, и Господь стал ломать хлеб и давать куски ученикам, а те угощали ими народ. А всего евших тогда было пять тысяч человек, не считая женщин и детей! И все они наелись досыта, и еще даже кусочки остались. Ученики подобрали остатки и уложили их в двенадцать коробов!

— Ого! Классно! — восхитился я. — Вот бы нам так! Одного сухарика на весь поход хватило бы!

— Надо быть праведным, тогда, может, и у тебя так получится. Некоторые святые могли разные предметы превращать в золото, а хлеб из лебеды да крапивы получался в их руках точно пирожное!

— Ах, трудновато это — быть праведным-то! — вздохнул я.

— Нелегко, конечно, но стараться надо...

Часа через два мы добрались до высоких грязно-зеленых холмов. Выбрав самый высокий из них, мы совершили на него восхождение. Взобравшись на вершину, осмотрелись. По левую сторону этого мини-хребта — там, откуда мы пришли, — виднелся лишь лес и еще вдали какая-то туманность, наверно, там были зловредные болота. Справа открывалась почти такая же панорама: лес, лес и лес... Кое-где виднелись глаза озер. Ближе к горизонту видимость была неважная. Мокрая земля, видимо, здорово парила на солнце, и поэтому какая-то синевато-серая пелена виднелась вдали. Передохнув, мы стали сооружать на холме костер. Бурьян и кустарник гореть никак не желали, только жутко шипели и дымили. Но нам огонь вовсе и не нужен был — и так солнце прекрасно грело и все освещало. Правда, поднять столб дыма к небу нам не удалось — ветер наверху был сильным и сбивал его к подножию холма. Но все равно эти бело-сине-желтоватые клубы вполне можно было увидеть с воздуха. Мы уселись на теплых мшистых валунах и стали с нетерпением ждать спасателей. Прошел примерно час, а на небе появились лишь два реактивных самолета — и то, так высоко, что представляли из себя лишь крохотные серебристые точки с длинными белыми хвостами.

«Где же вертолет? — думал я. — Неужели спасатели уже не ищут нас в этом районе?!»