Девочка ректора

— Вы у меня спрашиваете? — удивилась я.

— Это ведь твои чувства. Я просто не припомню, чтобы обо мне кто-нибудь заботился, поэтому для меня это неведомое чувство. Объяснишься? Почему ты вдруг решила, что имеешь право заботиться о неуязвимом бессмертном, который, к тому же, угрожал тебя убить? — строго спросил ректор.

Неожиданный вопрос застал меня врасплох и заставил задуматься.

— Чем дольше смотрю, тем больше сомневаюсь в вашей бесчувственности, неуязвимости и... способности хладнокровно убивать. Будто вы сами придумали себе сценический образ и продолжаете играть, даже когда зритель не верит в правдоподобность вашей роли.

— Считаешь, что я не способен убить? — кажется, мои предположения его разозлили.

— Я не это имела в виду, — поспешила оправдаться я. — Хотела лишь сказать, что вижу в вас человечность.

— Это худшее оскорбление для Архонта, — вдруг усмехнулся Высший.

— Простите, если обидела. Вы сами спросили.

— Я спрашивал не о том.

— Так в этом и ответ. Моя забота вызвана взаимностью и в ответ на вашу человечность. Вы оберегаете меня, поэтому я откликаюсь...

Архонт смерил меня оценивающим взглядом, так что я предпочла замолчать.

Глава 0

Зейн вдруг отдернул мою ладонь от своей щеки и приложил пальцы к губам.

— Не собираешься согреваться? — проворчал и запихнул мои руки под свой кардиган, где под тонкой тканью домашней рубашки прощупывались упругие мышцы.

У меня даже рот открылся от неожиданности. Видимо, почувствовав мое смущение, Зейн самодовольно ухмыльнулся. В синих глазах словно заплясали бесы.

— Приятно наблюдать, как это чистое тело, даже не догадываясь обо всех удовольствиях, скрывающихся под одеждой, на инстинктивном уровне покрывается этим милым румянцем.

О, ну конечно! Мистеру Артонту точно полегчало, раз он решил взяться за свое любимое развлечение — «смутить девственницу»!

Я попыталась встать, но ректор бесцеремонно удержал меня на своих коленях, крепче стиснув объятия, и продолжил вглядываться в мое лицо.

— Ты очень вкусно смущаешься.

— С чего вы взяли, что я не догадываюсь? — выпалила я, желая утереть нос наглецу. — В наше время и у девственниц есть доступ к фильмам для взрослых!

Он оскалился, словно выудил из меня интересную информацию. И действительно... Ой, чего это я ему наговорила!

Я хотела прикрыться от настойчивого взгляда руками, да только они вовсе не слушались. Пальцы, к моему стыду и без моего на то ведома, исследовали ключицы ректора, слегка поглаживая обнаженную кожу его шеи.

Так вот чего он едва не мурлыкает?

— Значит, удовольствие ведомо... — протянул он медленно, скользя неторопливым взглядом по моему лицу.

Дыхание сбилось от одного этого взгляда, а перекатывающиеся под пальцами мышцы вызвали стаю бабочек в животе. Мое уязвленное самолюбие немного успокаивал тот факт, что этот холодный Архонт словно таял от моих прикосновений. Может, наслаждаясь получаемой энергией и не заметит, что я так бесстыдно его лапаю?

— Чувственная... — проговорил Зейн, облизывая пересохшие губы. — Как бы я хотел попробовать...

Мурашки с ног до головы завладели моим телом, а я неосознанно продолжала смотреть на его рот, словно в ожидании новой порции афродизиака.

— Искусительница...

— Я ведь ничего не делаю, — пробормотала в надежде, что мое бесстыдство все же осталось без внимания.

— Неважно, что ты делаешь. Важнее то, что ты чувствуешь.

Огромная рука ректора неторопливо скользнула по моей щеке, согревая кожу колкими разрядами.

— И что же я, по-вашему, сейчас чувствую, раз снова заставляю вас искриться?

— О, эта сладкая эмоция мне хорошо знакома. Хотя даже она в твоем исполнении приобретает новые нотки. Словно пряный опьяняющий глинтвейн. — Мистер Артонт выдержал паузу, мягко проведя большим пальцем по моим губам. — Возбуждение...

У меня едва глаза из орбит не вывалились. Я моментально вскочила с колен ректора и, позабыв, что на мне коньки, чуть не повалилась на резиновый настил у входа на каток.

— Вот черт, — пробормотала я, когда сильная рука помогла мне сохранить равновесие.

— Собралась лишить меня возможности отведать твоего смущения, да обувь не позволяет сбежать? — Выпрямившись рядом, ректор ухмыльнулся.

— Снова ваш чертов гипноз. Помнится, еще несколько минут назад вы сами велели мне убраться, — разозлилась я, обретая устойчивость, и тут же пожалела о сказанном, потому что привычная самодовольная улыбка сползла с его лица, вновь сменившись горечью. — Что... что произошло вообще? Почему вы здесь в таком виде?

— Снова будешь допрашивать?

Я уверенно кивнула.

— Ты все испортила, — коротко констатировал ректор.

— Я?

— Угу. — Он принялся медленно вышагивать вдоль бортика с задумчивым видом. — Дневник Давида пропал.

— Насколько я могу судить, это не очень хорошие новости. Но я-то здесь при чем?

— Я думал о том, отказаться от нашего договора. Мне не по нраву чувство, словно я зависим от тебя. За несколько столетий у меня ни разу не возникало проблем с самоконтролем, а тем более — перебоев с жизненной энергией. Но теперь, я не могу насытиться никем... кроме тебя. Я рассказал о своей проблеме одному из братьев.

Я похолодела от страха.