Девочка ректора

— Ха... Я-то подумала, ты хотела избавиться от меня, потому что слишком хорошая мать. Но нет. Это не про тебя. Ты просто слишком жадная и не терпишь конкуренции. Я не твоих детей затмевала, а тебя. Даже сейчас у тебя маниакальная идея во что бы то ни стало быть лучше остальных. Не трясись ты так из-за общественного мнения, давно избавилась бы от всех нас.

— Ты просто не знаешь, о чем говоришь. Они собирались переписать пансионат на тебя, забыв обо мне!

Вот мы и добрались до истинной причины.

— А-а-а! Так вот в чем дело... У тебя тогда был прекрасный дом, который бабушка с дедушкой подарили тебе на свадьбу, — уверенно парировала я, теперь так ясно вспоминая подробности тех лет, будто мне прочистили память. Могла припомнить все, даже самые незначительные мелочи. — Но своей жадностью ты едва не погубила меня. И... убила дедушку.

Я заметила, как к Аише начало приходить понимание. На ее глаза навернулись слезы, и она вдруг отпрянула от матери.

— Точно... — прошептала дедулина любимица, — ему ведь стало плохо, когда Дол пропала. Он держался, пока ее искали, но когда она вернулась, уже было поздно... Мама! — взорвалась истерикой сестра. — Что же ты натворила? А еще убеждала нас, что он умер из-за Долли?!

Вельма ни проронила не слова, но тоже лишила Лору поддержки, отступив в сторону. Тетка едва стояла на ногах, но не вызывала во мне ни капли сочувствия.

— Вот мое великодушное предложение. Ты немедленно переписываешь пансионат на меня и бежишь из города. Так быстро, словно за тобой гонится разъяренный зверь.

Я даже не успела договорить, как тетка бросилась к коридору, очевидно, торопясь упаковать багаж.

То-то же!

Сестры, как жалкие щенки, смотрели на меня.

— Мы не пойдем с ней, Дол, — начала Вельма, пока Аиша рыдала. — Для тебя мы были не лучшими сестрами, но в свое оправдание... понимаешь, дети ведь легко поддаются внушению. Сколько себя помню она, — сестра кивнула в сторону комнаты Лорейн, — настраивала нас против тебя.

Аиша судорожно закивала.

— Говорила, что из-за твоей безответственности не стало дедушки, и я ненавидела тебя за это.

Я холодно кивнула, разделяя, однако, горечь сестер. Есть у меня и для этой парочки небольшое наказание.

— Для начала приведите себя в порядок, чтобы найти достойную подработку. Кроме того, дела по дому мы разделим пропорционально выполненной за последние годы работе. Соответственно, вся грязная работа ложится на вас. Если устроит, можете оставаться.

Не дожидаясь ответа, я направилась к лестнице.

— Лора, если вдруг забудешь переписать документы, тебя непременно отыщут люди моего благодетеля. Чтобы напомнить, — выкрикнула я в сторону теткиной комнаты, уверенная, что она услышала меня и поняла.

Я устало поднималась по лестнице с тяжелой коробкой в руках. Очевидно, там целое состояние в бархатных футлярах. Точно с ума сошел. Собирался защищать меня, а сам делает такие подарки, за которые меня могут убить средь бела дня. Да еще и не является. Нужно будет вернуть ему этот коробок.

Но любопытство не позволило оставить его вовсе без внимания. Оказавшись в комнате, я открыла ящик и принялась выкладывать на свою скромную кровать бесчисленное множество ювелирных украшений.

Безумец!

Я недовольно нахмурила брови, когда взгляд зацепился за толстый конверт, лежащий на дне коробки. Какое-то нехорошее предчувствие заскребло в душе. Даже руки, неторопливо разворачивающие бумагу, затряслись.

Счет в банке на сумму, которую я бы за всю жизнь даже при хорошем раскладе не заработала. Недвижимость, которая, по всей видимости, еще недавно принадлежала моему Архонту, теперь почему-то числилась за мной: отель «Высший», ночной клуб «Арт» и еще пара объектов из нашего города.

Так вот почему Круглый вдруг так изменился? Прощения просил тоже по приказу, значит? Это могло бы уязвить мою гордость, не будь я сейчас так напряжена из-за неожиданных подарков, не вызывавших пока ни капли хороших чувств.

Копия академического устава. Вернее, одной страницы. Той, где он внес поправку ради меня. Теперь ученикам академии было позволено работать по специальности где угодно.

Письмо.

Я медлила, боясь открывать его. К горлу почему-то подступили слезы. Из головы не выходила мысль, что все это похоже на прощальный подарок от великодушного бессмертного.

Собрав все свои силы в кулак, я все же развернула лист. И открыла рот от шока. Всего три слова?

«Прощай, моя Лолита».

Мое бедное сердце собиралось разорваться от боли. Как он мог? Значит, заплатил за проведенную вместе ночь и сбежал? Даже не попрощавшись? Это так он оценил меня? Плевать, что сейчас в моих руках были миллионы. Для уязвленной гордости это было равноценно купюре, брошенной в лицо, чтобы откупиться за украденную девственность.