Девочка, рисующая смерть

Мокрая тряпка со стекающей мыльной водой шумно шлепнулась на пол. Девочка незаметно выскользнула в коридор, рисунки остались лежать на столе. Уборщица мыла пол, стараясь не оглядываться на них, но любопытство пересиливало страх. Проходя мимо, она косо посматривала на испещренные изображениями листы бумаги, будто такой хитрый способ позволял простой деревенской женщине избежать бесовского влияния, которое, по ее мнению, наверняка излучали изображения. Большая часть рисунков была посвящена теме самоубийств. Фигурка человека висела в петле, лицо исказила гримаса страдания, на другом листе молодая девушка лежала в ванной, наполненной розовой водой, с ее порезанных запястий стекала алая кровь. Два человека почти синхронно выпрыгивали из окон высотного здания. Один уже лежал на асфальте с раздробленным черепом и кусочками серого вещества, похожего на ломтики отварной цветной капусты в томатном соусе, другой человек только совершал свой смертоносный прыжок, его губы были растянуты в дьявольской усмешке. На каждом из рисунков была выведена надпись: «Он вас видит!» И какая-то заусеница, отдаленно напоминающая крестик с кривой линией. Уборщица с трудом удерживалась от соблазна выбросить художества в помойное ведро. Она закончила работу, но медлила, смутно чувствуя какую-то беду, сокрытую в разбросанных на столе рисунках. На ближнем к ней рисунке молодой человек делал себе инъекцию в вену. Девочка обладала талантом художницы!

Острие шприца впивалось в синюю вену, лицо наркомана исказила предсмертная гримаса восторга.

Женщина вторично перекрестилась и вышла в коридор, плотно притворив за собой дверь. Она немного стеснялась штатного психолога, улыбчивой черноволосой Марии Самойловны, ей казалось, что та знает о ней какую-то постыдную тайну, хотя никаких особенных секретов у пожилой женщины не было. А к воспитательнице Надежде Петровне она испытывала симпатию и доверие. При встрече надо будет обязательно рассказать ей о рисунках…

На улице бушевала весна. Солнце щедро орошало землю лучами, детский смех наполнял прозрачный воздух. Уборщица несла тяжелый мешок на помойку; мусорные баки стояли на заднем дворе, находящемся в заброшенной части парка. Ей не привыкать было таскать тяжести, детство и юность прошло в вологодской деревне, где физический труд считался естественной частью повседневного быта. Она подняла лицо к небу, ласковое солнышко приятно согревало кожу. Баки были полупустыми, машина вывозила мусор раз в неделю, по средам. Сегодня был понедельник. Женщина прислонила мешок, стоящий на поржавевших колесиках бак отъехал в сторону, возле кирпичной стены лежало что-то белое и округлое. Почему-то часто заколотилось сердце, удивляться нечему: семьдесят годков — это вам не шутка! Где-то неподалеку завыла бродячая собака. Она шагнула вперед, наклонилась ближе и тихонько охнула, ноги стали ватными и словно чужими.

— Господи… — Она хотела перекреститься, но руки не слушались ее. — Господи!

Женщина пятилась, не в силах отвести взгляд от этого распростертого тела молодого мужчины, лежащего за мусорным баком. Конечно, она смотрела криминальные новости по телевизору. И конечно же, она много слышала о передозировке, как называлась смерть в среде наркоманов, спровоцированная параличом дыхательных путей и остановкой сердца. Конечно, она видела мертвых людей и раньше. Приступ безумного страха, охватившего ее, имел причину, объяснение которой разум был не в силах постичь. На асфальте, уткнувшись ступней в надорванный пакет из-под чипсов, лежал тот самый парень, чье изображение она только что видела на рисунке. Внутреннюю часть сгиба локтя покойника покрывали лиловые синяки, поодаль лежал прозрачный шприц, с медными крупицами крови на колбе. И тогда женщина закричала. Громко и протяжно, как обычно кричат в русских деревнях, а на фоне этого безумного, отчаянного вопля тоскливо завывала бродячая собака…

Мария Самойловна взялась за ручку двери, намереваясь зайти вовнутрь, когда услышала этот жуткий крик. Кричали рядом, на заднем дворе здания. Там разгружали продукты для детского дома. Она подавила первый порыв немедленно побежать во двор, и это было благоразумное решение. Двадцать лет работы психотерапевтом научили ее различать человеческие эмоции по звукам голоса. Кричали не баловства ради. Она вбежала вовнутрь, кивнула охраннику, вставшему ей навстречу.

— Анвар, вы крик слышали?

Улыбка немедленно покинула смуглое лицо мужчины. Следовало признать, соображал он быстро. Схватив укороченную дубинку, которой снабжали сотрудников ЧОП, он выскочил из застекленной комнатки.

— Где кричали?

Анвар был уроженцем солнечного Узбекистана, на родине у него остались жена, пятеро детей и престарелая мама.

— Там! — Она протянула руку.

— Стой здесь! — скомандовал охранник. Русский язык давался ему с трудом, а нервничая, он путал форму обращения.

— Где мусорные баки!.. — прокричала вслед Мария.