Девочка, рисующая смерть

Его голос дал петуха и охрип. Он отшвырнул продолжающий звенеть смартфон, ударил плечом в дверь. Замок охнул, словно боксер, пропустивший удар в печень. Узкое пространство между кухней и комнатой не давало возможности для разбега. Даниил ударил плечом вторично, в замке что-то хрипнуло, образовалась небольшая щель между косяком и ванной. Оттуда повалил горячий пар, что-то большое и вытянутое дергалось внутри, закрывая обзор. Плечо пронзила острая боль, отдающаяся в локоть и пальцы. Вероятно, у него вывих или сильный ушиб.

— А-а-а!!! — закричал Даниил и навалился со всей силы.

Боль вцепилась в плоть, как крыса со стальными зубами, потемнело в глазах, к горлу подступила та особая тошнота, которая обычно предшествует обмороку. Замок вылетел из пазов. Не удержав равновесия, мужчина влетел в заполненную клубами пара ванную комнату. Он уткнулся головой во что-то большое, голое, дергающееся, будто охваченное приступом неудержимого танца. В дальнейшем его мысль работала необыкновенно четко, что было очень странно, учитывая обстоятельства. Наташа успела раздеться догола. Зачем? Ответа нет. Ответы появятся позже. Девушка использовала пояс от своего махрового халата, конец которого она прикрепила к проходящей вдоль потолка трубе. Такие штуки называются незавершенным ремонтом. В конкретном случае незавершенный ремонт позволил девушке осуществить повешение, — согласно статистике, один из сравнительно редких способов самоубийства, применяемых молодыми женщинами. Борясь с приступом дурноты, Даниил схватил Наташу за ноги, уткнувшись лицом в ее живот. Картинка могла бы выглядеть сексуально, если бы не трагизм ситуации. Он удивился тяжести ее веса, носком левой ноги попытался поддеть низенький табурет, который девушка заблаговременно подставила себе под ноги. Таким образом ее ступни, все еще выплясывающие диковинный танец, обрели опору. Скопившийся в тесном помещении пар лишал возможности разглядеть лицо самоубийцы, одно было очевидно: Наташа жива. Прижимая тело девушки к себе, Даниил встал на цыпочки и трясущимися руками попытался распутать узел, прикрученный к трубе. Пояс пропитался влагой, и девушка, находясь в некоем промежуточном состоянии между сознанием и небытием, норовила выскользнуть из его объятий, обнаженная кожа скользила, будто какая-то гигантская рыбина. Даниил стиснул зубы, в ноздри ему ударил запах мочи, удивительно, но именно этот, вызывающий желание блевануть, едкий запах придал сил. Высокий рост позволил ему потянуть за край пояса, тот неожиданно легко развязался. Даниил упал навзничь, сильно ударившись затылком о кафель, на него сверху упала Наташа, ее груди, которые он так любил целовать, накрыли его лицо. Девушка застонала, не открывая глаз, ее вырвало. Частички рвоты забрызгали голову и капюшон от спортивного костюма. И прежде чем потерять сознание, Даниил успел подумать: «Рвота, как и кровь, не отстирываются…»

А потом пришла мгла.

Даниил сумел заснуть лишь под утро. За окном занималась заря, горизонт окрасился нежно-алой каймой. Новый день предстоял быть солнечным и погожим. Скорая помощь увезла Наташу. Уставший врач, с воспаленными после смены глазами, вонзил иглу в тонкую венку, едва заметную на локтевом сгибе.

— С ней все будет в порядке? — спросил Даниил.

Врач раздраженно пожал плечами:

— Отвезем в Кащенко, там разберутся.

— Это психиатрическая лечебница?

После препарата глаза у Наташи приобрели бессмысленное выражение сытого младенца, а губы стали белые, как пергамент.

— А вы бы хотели в санаторий!

Врач спрятал в походном чемодане аппарат для измерения давления, кивнул санитарам. После их ухода Даниил выпил прямо из горлышка, чудом удержав спиртное во рту, порывавшееся выйти наружу естественным способом. На экран компа, с ненавистным таймером, он старался не смотреть. В груди потеплело, он лег на диван, глядя в одну точку на потолке, и неожиданно провалился в пучину сна.