Девочка, рисующая смерть

Он увидел себя со стороны, идущего по какой-то лесной тропе, теряющейся в сумраке зарослей. Он был голым, как это часто случается во сне, и физиологи считают подобные сновидения признаком болезни или нервного истощения. Деревья выстроились за его спиной темной, недружелюбной стеной. Даниил знал, что его преследуют, только не мог понять, почему идущего за ним по пятам человека невозможно разглядеть в густоте лесной чащи. Он чувствовал его приближение, как дикие звери угадывают присутствие хищника. Звуки померкли, глухо забилось в груди сердце. «Он меня видит!» — промелькнула мысль. Даниил понимал, что он спит и ему снится кошмар, что было немудрено после произошедших событий. Он где-то прочел про осознанные сновидения, которыми якобы можно управлять. Шевельнулись заросли кустов, ему показалось, будто чья-то рука тронула его за голое плечо. Он закричал, но звук получился едва слышным. Затрепетала листва, под ногами прошмыгнуло какое-то мелкое животное. Заяц или суслик. Даниил ступил вперед, рискуя наколоть босую ступню, и тотчас, как серый, безмолвный призрак, на его пути возник огромный волк. То, что это был волк, а не собака, городской житель Даниил понял сразу же, стоило зверю предостерегающе поднять черную губу. Мужчина остановился как вкопанный. Ему приходилось читать в художественной литературе о простаках, спутавших волка с сельской дворнягой. Вероятно, писатели имели самое отдаленное представление о схожих видах животных. Различие было не в экстерьере или окрасе хищника, от волка волнами исходила мощная энергия дикого зверя, привыкшего убивать. Даниил стоял неподвижно, даже во сне его кожа покрылась острыми мурашками. Странным был тот факт, что преследующий его человек тоже не двигался с места. Надо проснуться, подумал мужчина. В следующий момент что-то сильно ударило его в бок, картинка с волком завертелось кувырком, он закричал и проснулся. Он лежал на полу, в ребро впилась упавшая на пол пепельница, кислый запах рассыпавшихся по полу окурков шибанул в ноздри. Даниил поднялся на ноги, глотнул из опустевшей бутылки виски, а уже потом сгреб ладонью мусор в пепельницу. Ему мучительно хотелось отлить, но мысль о том, что ради этого придется идти в ванную, вызвала приступ панического страха. Он вышел на кухню, расстегнул штаны, пристроился возле раковины. Было неудобно, пришлось подняться на цыпочки. Завершив процедуру, Даниил включил сильную струю воды, смыл желтые следы с белоснежной мойки, ополоснул испачканные седым пеплом ладони и лицо. Наступало похмелье, зверское, беспощадное, каким оно бывает в тех случаях, когда выпивка была спровоцирована неприятными событиями. Приходилось терпеть. Идти в магазин за добавкой было так же страшно, как и заглянуть в ванную комнату. Подсознательно он ожидал обнуления таймера. Ждал и до дрожи боялся этого события. Немного поразмышляв, Даниил решил позвонить сестре. Он допил остатки спиртного; теплый выдохшийся виски был противным на вкус и отдавал опилками. Ничего больше не оставалось делать, как ждать. Он лег на кровать и закрыл глаза. На виске пульсировала тонкая синяя вена. Динамик ноутбука негромко пропел, возвещая о новом сообщении. Даниил не шевельнулся. Он ждал.

«В круге гелиара»

1

— Браво! — воскликнул седой мужчина и прищелкнул пальцами.

На его мизинце искрился золотой перстень, украшенный крупным синим кабошоном и двумя крохотными алмазами с обеих сторон. Такое кольцо называется офицерским и высоко ценится на русском антикварном рынке. Он пригладил седые бачки и с видимым наслаждением пригубил виски из массивного стакана. Кубики льда растаяли, вкус напитка потерял характерную терпкость, но такая досадная мелочь не могла испортить человеку настроение. Он жадно подался вперед, просматривая в третий раз подряд запись.

— Какое имя вы дали этому проекту? — спросил он.

— «В круге гелиара!» — ответил мужчина. Он потянулся к пачке сигарет «Мальборо», прикурил от золотой зажигалки, помахал рукой, разгоняя клубы сизого дыма. — Не возражаете?

— Это ваш кабинет, господин Риман! Тем более здесь прекрасно работает кондиционер. А почему — гелиар?

Риман скинул горстку седого пепла в глубокую пепельницу.

— Вы можете назвать гейм как-то иначе.

— Браво, тысячу раз браво, господин Риман! — повторил седой. Он говорил с небольшим акцентом, старательно выговаривая звуки, что выдавало прилежного ученика, посвятившего годы освоению трудной славянской фонетики.

— Вы неплохо говорите по-русски, мистер Бронсон. Но хочу заметить, мне несложно изъясняться на английском языке.

— Можно просто — Джон! — сказал американец. — Я знаю об этом. В советской системе были плюсы, но и минусов хватало. Здесь отлично преподавали иностранные языки. Однако система была обречена, вопрос времени. Как у вас говорят, сколько веревки ни крутиться…

— Сколько веревочке ни виться — так следует говорить, — сдержанно улыбнулся Риман.