Девочка с букетом ромашек (СИ)

А напротив, всё так же говорили, кричали, а затем доставали палочки и между очередным круцио, она могла услышать чей-то болезненный кашель. Уже после, она понимала, что он её собственный.

— Говорила же, упрямая сучка, — женщина, та, что была тогда в лесу, скривилась и сплюнула куда-то под ноги, а затем вновь повернулась к Белле, — Имя. Нам нужно имя.

— Пошла ты, — глухой звук удара и болезненный стон.

— Заметь, не будь этого, — мужчина указал на отёк посреди лица, — дело бы продвинулось куда быстрее,

— Знаешь Джексон, — послышался позади, уже знакомый ей, голос, — а ты в последнее время сама очевидность. Ну да, это ведь не тебя подожгли.

— Заткнись.

***

С тех пор каждый раз они приходили и спрашивали одно и то же:

— Кто ты. Как тебя зовут. Как давно ты тут.

И каждый раз она продолжала игнорировать их.

Это ведь не может быть правдой, насмешка, не имеющая никакого отношения к настоящему. Её фотографии, развешенные на каждом углу Лондона, так и кричали об этом.

И тем не менее, они всё продолжали спрашивать.

Два оборотня и одна полоумная магичка, которой, видимо, даже не хватало мозгов — сил — на элементарный Легилименс.

К концу первой недели Белла особенно ясно это осознала.

К тому времени её нос был уже давно как сломан, а вся спина в зазубренных неровных вспухших порезах. Марго — один из мужчин как-то назвал её так, после чего получил хлёсткую пощёчину, — особенно любила её спину.

— Почему мы не можем просто сдать её в министерство?

— И не узнать кто она? Она может стоить в сотни раз дороже.

— А может и не стоить.

— Заткнись.

Так она узнала, что имеет дело с егерями.

***

На восьмой день Мистер «Заткнись» пришёл один.

Было темно, а Белла не видела почти совсем, но в том, что это был он, она не сомневалась.

Он единственный, кто всегда раздевал её и долго беспорядочно бил, оставляя бурые синяки по всему телу.

— Марго сказала не трогать тебя, — мужчина угрожающе навис над ней, раздвигая ноги и крепко сжимая их руками, оставляя тёмные отметины на бёдрах, — там. Но ведь я могу и не послушать. Особенно если ты будешь и дальше строить из себя мученицу и не отвечать на вопросы.

Фетиш, или ещё что, Белла лишь сворачивалась в комок, лёжа на полу в луже собственной крови и глядела в потолок — как она предполагала.

Потому что всё ещё ничерта не видела.

— Меня бесят твои глаза, — мистер сидел напротив, потирая ушибленные руки, — они слишком живые. Знаешь, зеленые такие. Огромные.

Белла не проронила ни слова.

— Знаешь, нам ведь не нужны твои глаза, чтобы развязать язык.

Белла почти привыкла слышать эту фразу каждый раз, когда он уходил.

Такая жалкая.

Она не должна была быть здесь. Они с Гермионой и Роном должны были отправиться в Годрикову лощину, найти способ уничтожить крестраж и…

Рука девушки непроизвольно потянулась к груди.

Медальон.

Его нет.

Замечательно.

***

— Две недели это слишком. Твой последний шанс.

Женщина высыпала перед Беллой вещи, в которых девушка узнала предметы из лагеря.

— Возможно это освежит тебе память.

Девушка подползла к груде, разгребая одежду и пытаясь нащупать что-то действительно сейчас полезное. Хотя, глупо было бы предполагать, что здесь могут оказаться мантия-невидимка или, ещё лучше, палочка.

Не так давно, ещё перед свадьбой Билла, Белла и Гермиона складывали всё необходимое в будущем пути. Только теперь Белла в действительности поняла, что они не воспринимали это всерьез. Даже Гермиона, которая была самой ответственной и предусмотрительной из них троих. Возможно, она надеялась, что этой предусмотрительности хватит, чтобы избежать подобной ситуации, и готовиться к ней глупо и бессмысленно. Возможно она просто не думала, что кто-то может попасть в плен или прокручивала эту ситуацию в голове снова и снова, пока не убедилась в её абсурдности.

В любом случае итог оставался один: шла вторая неделя, Белла не знала где она, где её друзья и живы ли они ещё. Она не знала, что происходит в магической Британии и не знала, жив ли ещё вообще хоть кто-нибудь.

Единственное, что она знала наверняка — её единственный шанс выжить, это сбежать до полуночи.

Потому что сейчас она жива лишь благодаря тому, что её не узнали. Потому что в Министерстве данный исход будет наименее вероятен.

— Что-нибудь интересное? — блондин, имя которого до сих пор оставалось для неё загадкой, присел на корточки, брезгливо вглядываясь в тряпки.

Белла отвернулась, насколько это было возможным, и натянула свой старый вязанный свитер на голое — ей так и не дали новую одежду — тело, больно поморщившись, когда ткань коснулась давно загноившихся ран.

Она закашлялась, вытирая кровь рукавом, и высоко подняла голову, глядя в место, где предполагаемо были глаза собеседника.

— Там случайно палочки не было? Ну, знаете, длинной такой.

После чего получила хлёсткую пощёчину и отползла подальше в угол.

— Ты нам надоела, — женщина придирчиво осмотрела помещение, — Джексон, она твоя.

Пока мужчина доставал палочку, в её голове успела пронестись мысль о признании. Но в действительности, она не успела сказать и слова, когда глаза пронзила резкая боль.