Девочка с портрета

19 октября 1873

Папа велел гасить лампу, и вчера я не закончил писать. Продолжу сейчас.

У меня в кармане нашлось несколько сушёных ягодок ежевики. Я рассыпал их на снегу перед волчонком и помчался домой, пока он их обнюхивал. Я сказал маме, что мне надо сбегать обратно к источнику, потому что я забыл там варежки. Она пекла хлеб и не особенно прислушивалась к тому, что я ей говорю. Я взял в кладовке старое одеяло и незаметно вынес его из дома. Потом забежал в сарай и отрезал кусочек мороженой свинины, совсем чуть-чуть. Я подумал, что мы можем выкроить такую малость.

Когда я вернулся, волчонок приметил меня издалека и бросился мне навстречу. Он съел все до единой сушёные ягоды, и я заметил следы маленьких лап на примятом снегу, где он топтался в поисках добавки. Я так и думал, что он всё съест. Но когда я увидел, как он бежит ко мне с радостным визгом, когда я увидел его голодные, вопрошающие глаза, я озаботился мыслью – а сколько ему надо съесть, чтобы наесться досыта? Я не могу воровать для него еду из наших запасов. Это будет нечестно по отношению к маме. К тому же рано или поздно она всё узнает. Мне повезёт, если она не заметит, что я отрезал кусочек свинины.

Волчонок явно удивился, когда попытался куснуть смерзшееся мясо. Такого мяса он не ел никогда в жизни. Это наше спасение зимой. Папа забивает свинью, только когда начинаются уже настоящие морозы и можно не сомневаться, что мясо замёрзнет. В этом году папа добыл медведя, так что мяса нам хватит до самой весны. Но без расчёта на то, чтобы кормить волка.

Если я не смогу разыскать его маму, ему придётся учиться охотиться самому.

Сегодня утром я сбегал проведать волчонка и нашёл его там же, где оставил вчера. Он спал в дупле старого дерева, которое я обнаружил ещё прошлым летом недалеко от тропинки к источнику. Я рассудил, что так будет лучше всего – за водой всегда посылают меня. Вчера я устроил ему в дупле теплое гнёздышко из старого одеяла. Кажется, ему было уютно. Он проснулся, только когда я подошёл к дереву почти вплотную, и тихонечко зарычал.

Чем дольше я наблюдаю за ним, тем больше убеждаюсь, что он слишком маленький, чтобы бродить по лесу в одиночку. Ему хочется только играть и чтобы кто-то его кормил. Сегодня я принёс ему кролика, попавшего в силки. Пришлось сказать маме, что все силки были пустыми. Мама сказала, что сегодня мне просто не повезло и что в следующий раз я обязательно кого-то поймаю. Но мне было стыдно, что я ей соврал.

Когда я ходил повидаться с волчонком, мама с папой решили, что я сбежал в лес рисовать. Я совершенно забыл, что должен был помогать на конюшне. Вечером папа прочёл мне мораль, что я не должен пренебрегать домашней работой, и что мне надо лучше заботиться о Рассете, Руби и Люси, и что в нашей семье все помогают друг другу, и теперь я себя чувствую по-настоящему виноватым.

Но мои мысли сейчас заняты совершенно другим. Этот волчонок никак не идёт у меня из головы. Я вспоминаю, как он навострил уши, когда увидел, что это я, как он выскочил из дупла и облизал мне руку. Он бы понравился Грейс. Ей понравилось бы с ним играть. Я ведь не могу допустить, чтобы он умер от голода, правда?