Девочка с Севера (СИ)

— Давайте устроим голосование. Я предлагаю два варианта исхода нашего спора. Первый — Наталия должна сознаться во всем, а номера счетов оставим до возвращения Юрия в Москву. Второе — Наталия может считать себя свободной, но счета мы тут же отправим в офис Интерпола.

— Сукин ты сын! Ты хоть понимаешь, что это грубый шантаж? — сощурился Бессмертный, — Как это сочетается с твоим понятием о чести, или что там у тебя выше всего прочего?

— Выше всего прочего у христианина человеческая жизнь, — наставительно заметил молодой аристократ. — Вы должны понять, что жизнь человека стоит много больше, нежели деньги на счетах Юрия Касальского.

— Итак, иного не дано. Кто за то, чтобы Наталия призналась в преступлениях?

— Скотина, — В голосе Касальской слышалось глухое раздражение, — Ты хоть знаешь, что такое тюрьма в России?

— Почему вы не подумали об этом перед тем, как нажать на курок? — Александр поднял руку.

Бобров глянул на Машу. В глазах его она прочла отчаяние.

— Я не могу. — Он все еще цеплялся за подлокотник кресла. — Я не могу голосовать. Я заинтересованное лицо. И так ясно, что я за, но разве я могу это сделать, учитывая, что на счетах мои деньги?!

— Моих денег там нет, — ответила Маша и подняла руку.

— Как вы понимаете, я не могу быть за, — Касальская окинула всех надменным взором и хмыкнула.

Все посмотрели на Бессмертного. Наталия склонила голову к его плечу и улыбнулась. Повисла пауза. На лице последнего голосующего никаких эмоций не читалось, словно он надел маску.

Наконец он сухо произнес:

— Если откроются операции со счетами Касальского, я стану банкротом. Не сразу, но все равно неприятно. Господи, а счастье было так близко, — и он медленно поднял руку.

Александр довольно оглядел свой новый кабинет. Делал он это не первый раз за последние полчаса. В общей же сложности за день он пялился по сторонам и блаженно улыбался раз сто, не меньше. Дела шли в гору. Новые сотрудники, новые контракты. Он и сам удивлялся, как это у него получилось наладить и расширить гиблое в России предприятие, на которое даже босс — его дядюшка — махнул рукой. Он еще не успел оправиться от ощущения безмерного счастья, когда два дня назад в вечерних новостях передали о махинациях с гуманитарной помощью на таможне. Понятно, кто стоял за этим. Господин Бессмертный, скорее всего, не простит ему разбитое сердце и будет чинить всевозможные козни. Разумеется, журналисты ринулись в офис компании Speed, дабы узнать из первых уст, каким это образом вместо гуманитарной помощи в Ивановскую область ввозили старое хозяйственное мыло. И сэр Доудсен едва скрыл ехидную улыбку, когда сообщал пяти телекамерам, что его компания никакого отношения к гуманитарной помощи не имеет, что эти перевозки давным-давно перекупил у нее некий концерн «Славуч», в который входит маленькая фирмочка с громким названием «Трансмагистраль». Всплыло на поверхность, что генеральным директором оного концерна является не кто иной, как господин Бессмертный. Разразился скандал. Так что ему теперь придется ненадолго отвлечься от мыслей о мести и заняться решением своих проблем. Несколько удручало молодого аристократа то обстоятельство, что физиономия будущего думского деятеля Карпова по-прежнему уродует автомобили его компании. Однако он полагал, что предвыборная кампания явление не постоянное, когда-нибудь она пройдет, и водители с радостью смоют уродливый оскал с бортов своих машин. В общем, все бы ничего, но в сердце сэра Доудсена жила безысходная тоска — он обязан жениться. Ви, раньше донимавшая его телефонными звонками с расспросами, какие шаги он предпринимает на пути к здоровому образу жизни, немного успокоилась, занявшись, по всей видимости, подготовкой к свадьбе. Но это обстоятельство не радовало его, поскольку приближало к злополучным свадебным колоколам, подружкам невесты, шаферам, гостям, торту и прочим помпезным атрибутам мероприятия, от которого его в дрожь кидало. Он уже убедил себя, что отступать бессмысленно, и даже склонил голову под топором, занесенным над ним судьбой. Однако Александр по натуре был человеком добрым, а потому вдруг снял телефонную трубку и набрал номер.

— Бобров, — прохрипел меценат на другом конце провода. — Чо надо?

— Послушайте, Серж, — смущенно начал молодой аристократ. — Не в моих правилах лезть в чужие дела…

— Ха! — тот излишне громко изъявил свое отношение к сказанному, — Только мне об этом не рассказывай!

— Я продолжаю утверждать, что поступил так, руководствуясь исключительно благими намерениями.

— Знаешь, благими намерениями куда дорога вымощена? Мне почему-то кажется, что Наталия Касальская со мной согласится. Да и еще найдется немало приверженцев этого мнения из числа твоих близких знакомых.

— Сожалею, но вы ведь не любите Наталию?

— Какая разница? Мне ее по-человечески жалко. Баба в тюрьму загремела!

— Но она совершила двойное убийство!

— Это, конечно, да… — после некоторых раздумий согласился Бобров.

— Вам необходимо объясниться с Марией, — твердо проговорил сэр Доудсен. — Вы заставляете ее и себя страдать.