Девочка шейха

Артур постепенно скрыл улыбку, расставив мощные ноги немного в стороны, пальцы опустил на подлокотник трона, расслабленно смотря на жалкую рабыню:

— Наивное и глупое предположение, — хороша слышна насмешка в его голосе, она стучала по моим нервам, выводила на эмоции и на личный эмоциональный взрыв. Я, наверное, сказала несусветную глупость, ведь Артур даже не злился, а лишь хмыкал. — Прекрати сидеть на коленях, иди сюда ко мне.

Он никогда не слышал моих слов.

— Я все равно уйду! — выпалила громче, чтобы он понял, что это не пустые глупые слова. Это мои обещания. — Останется только один из нас. Я буду пытаться убежать, пока однажды тебе не надоест и ты не убьешь меня. Из раза в раз я буду убегать и однажды умру. Хочешь этого — пусть будет так, но я предупредила тебя.

Он взял свой огромный меч, что стоял рядом с его «троном» намеренно чиркнул по полу, создавая чудовищный, раздражающий скрип по нервам. А после поставил его острием вниз, а сверху на рукоять удобно положил две кисти, а на них подбородок. Сейчас вместе со своим мечом он собирался вынести приговор.

— Ты знаешь, что тебя ждет? — кивнула, примерно представляя, что меня ждало. Его голос опасен, как сталь меча. Он пропитан холодом и яростью. Он сдержан и на удивление хладнокровен, но внутри я чувствовала горящее пламя ненависти. — Ты сгниешь в казематах вместе с мужем!!!

Кивнула, соглашаясь со своей предполагаемой участью. Я готова была потерять голову немедля, но моя смерть будет более мучительна. Длительна. Зато я сама выбрала свою судьбу. Горький смешок напоследок сорвался с бледных губ. Моральное давление многих дней и месяцев оставило клеймо на мне.

— Да будет так! — произнес повелитель. Поднял меч и ударил острием по полу, звоном разнося приговор предательнице. — Я исполню твое желание, Роза. Ты свободна от меня. Можешь соединиться с мужем.

Он быстро отдал приказ. Сложилось впечатление, что ни капли не огорчился. Возможно он устал сражаться с девчонкой. Возможно он хотел спокойствия, а возможно появилась скука от меня. За то время, которое провела его наложницей вполне возможно я полностью удовлетворила его и он больше не готов терпеть мой буйный норов.

— Стражааааа…

* * *

Меня тут же провели в казематы.

За спиной со скрипом закрылась дверь, а я все никак не могла обернуться, замерев стояла и смотрела в угол камеры, где на жалкой соломе сидел парень, подтянув колени к груди. Он не обратил внимания на появление гостьи. Либо спал, либо без сил. Штаны в лохмотьях, а рубаха порвана на лоскуты, рукава оторваны. Грязный, оборванный, исхудавший.

Я бросилась к нему, упав коленями на холодный пол, положила его голову на свои ноги и легонько постучала его по лицу.

— Очнись, Раф, очнись, — пришлось несколько раз постучать по его щекам, пальцами прикоснуться к его бледным, словно обескровленным губам и ощутить насколько они ледяные. Тихое дыхание пленного успокоило, принесло умиротворение и подсказку о его здравии.

Едва-едва приоткрыв уставшие сонные веки, принц улыбнулся:

— Моя любимая жена, мы, наконец-то встретились, — даже на краю гибели Рафаэль оставался верен себе и смотрел в лицо смерти с азартом и вдохновением. Прислонив голову к холодным стенам каземат, я погладила рыжие волосы моего мужа и тоже с азартом ответила:

— Похоже, мы будем самыми романтичными новобрачными, которые погибли приблизительно в один день в казематах врага.

Внутри было так пусто, мою душу вытравили до конца. По капле вместе с кровью забрали сейчас. И мое теплое дыхание тоже забрали. Чем больше я отдавала свое дыхание холодному помещению камеры, тем холоднее становилось внутри тела.

Его решение

POV Артур

В бешенстве швырнул Розу в мрачные казематы, но в течение дня из головы не выходили мысли о ней. Я поступил правильно и совсем не к месту испытывать странное ноющее чувство, которое не давало мне сегодня покоя и отвлекало от работы. И это не скорбь по отцу. Как отец когда-то предрек, так и случилось. Он скончался после того, как отпраздновал день рождения внука. К смерти отца я отнесся на удивление спокойно, ведь однажды уже почти хоронил его после яда. Только его козни с братом за моей спиной разозлили.

Это ноющее чувство меня сегодня порядком раздражало, как шип, пронзивший плоть, оно терзало меня и хотелось его поскорее вынуть из себя. Я ненавидел то, чему не мог найти объяснение. А этому странному ощущению, которое поселилось после того, как принял решение — оставить Розу умирать в казематах, я не мог найти объяснение.

Это ощущение надо было изъять из себя. Устранить. Потому что мои решения не должны оспариваться даже мной самим.

Воевать с Розой, посмевшей ставить мне условия, надоело. Мою волю надо исполнять. Только и всего. Я закон на этой земле. Не надо понимать или оправдывать меня, а надо заткнуть милый ротик и делать, как прикажу.