Девочка шейха

Но принц не торопился отвечать, только крепче сжал мое запястье, вливая силу в мои ледяные, как у мертвеца, пальцы.

Очень странная вышла запинка, от которой повеяло ледяным порывом и заставило покрыться гусиной кожей.

Ярин слишком длительное время размышлял ответить на вопрос или не торопиться. Вероятно, боялся, что ответ причинит боль или расстроит. Стало очевидно, что в моей памяти брешь, сквозь которую утекли воспоминания. И это незнание за одно мгновение расшатало мои нервы. Я затараторила, потому что хотела побыстрее узнать правду:

— Я я ничего не помню… после дворца. Ярин, что случилось? Где? Почему я с тобой? — меня начала одолевать проклятая паника. И тогда я живо открыла глаза и нет, я оказалась зрячей, постаралась подняться, но меня насильно уложили на мягкие одеяла. — Прошу… скажи…я не помню…

Когда открыла веки, то посмотрела в ясные глаза светлого Ярина, склонившегося надо мной и державшего меня за плечи и не дававшего подняться. Увидела в них тепло и жалость. Мерзкую, отвратительную жалость, которую всегда ненавидела. Не надо меня жалеть! Не надо жалости.

— Спокойно. Тебе не стоит волноваться. Всё хорошо. Мы везем тебя домой.

— Какой дом? Куда? Раф? Где Раф?

Я слабо забилась в его руках. Чем больше Ярин сдерживал меня и ласковее говорил, тем сильнее я нервничала. Ощущение, что зверька считали за душевнобольную и боялись, что правда его уничтожит.

Я нормальная! Я нормальная! Беззвучно кричала Ярину. Я нормальная! Кто-нибудь услышьте меня! Я нормальная!

Ничего не могла с собой поделать, поэтому билась в его руках, пока в палатку не вбежала женщина преклонного возраста и вдвоем с Ярином не влили мне в рот горькую настойку.

Я сама собой не управляла, не понимала, что творится. Неизвестность слишком шокировала.

После настойки благополучно забылась сном.

* * *

Следующие дни запомнились урывками. То, как меня постоянно трогала женщина, ласково говорила, поила травами для скорейшего выздоровления.

Второй раз пришла в сознание уже в разгар дня. Веки жгло от сильного жара и как только раскрыла их поняла, что под ногами — море песка. Сама я сидела на лошади, голову положив на твердое мужское плечо. Его хозяином вновь оказался златокудрый Ярин.

На этот раз паника и темнота пока не появились. Мысли были ровнее и четче, но воспоминания все равно тусклы.

Зрение теперь вернулось почти полностью. Зрячий не один глаз, но и частично второй.

Я попыталась поднять туловище с мужского плеча, но Ярин настойчиво пригнул мою голову обратно. Кажется, улыбнулся, разогнав жарким дыханием мои волосы на макушке.

— Спи дальше. Еще несколько часов до заката.

Но какой сон, когда ощущение будто спала целую вечность, а теперь заново родилась? Я беспокойно заерзала и всё же подняла спину от плеча Ярина. Немного сонно и расфокусированно посмотрела по сторонам. Мысли о случившемся не покидали. Какое-то неприятное чувство гноило внутри и подсказывало о чем-то плохом. Наверное, это интуиция, но сегодня я не пожелала ее слушать. Напротив, оглянулась по сторонам и увидела множество всадников; туман песка, который от конских копыт поднимался вслед за нами.

— Где мы?

— Пытаемся вернуться домой, пока не изрубили на кусочки преследователи! — на ухо шепнул Ярин, что подсказывало его нисколько не пугала эта угроза.

Когда принц ответил, то в голове вспышками пронеслись несколько воспоминаний. Тот зал, в котором я давала клятву Рафу любить и хранить верность до самой смерти, а потом взмах руки, и я на коленях перед Артуром приказываю дать умереть. Но враг не помиловал. Не пожелал подарить свободу предательнице.

В то время, как я ворочалась, вспоминая события своей свадьбы, младший Бонифаций меня держал за плечи и не давал ерзать.

— Только не нервничай, сейчас не время впадать в панику.

— Я и не собиралась… — заметила, все также наклоняясь чуть в бок, чтобы заглянуть назад и узнать где мой муж, где Клара и Трин? Живы они или нет. Живы или нет. Живы или нет?

Ярин достал флягу и, открутив крышку, предложил выпить. Небесное наслаждение… От удовольствия я блаженно прикрыла веки и раскрыла губы, наслаждаясь простой водой.

Я пила так жадно, что капли попадали мимо рта и стекали по губам и шее на рубаху, покрывая ее мокрыми пятнами. Блаженство. Ох, это ощущение свежести, от которого я высунула кончик языка заставило ловить каждую блаженную каплю. Первое время, пока утоляла жажду не замечала внимания и глотала долгожданную воду. Словно тысячу лет не пила. Но едва от собственной жадности поперхнулась, а к горлу подступила тошнота, то прекратила хлебать и оторвала губы от фляги.

В тот же момент обнаружила со стороны правого плеча вороватый почти невидимый взгляд. Украдкой посмотрит и отвернется. Посмотрит и отвернется. Вновь посмотрит на мою мокрую от воды рубаху, но отвернется. Вскоре мужской взгляд прекратил сражаться сам с собой и решился — прекратил отворачиваться. Затем оценил, как медленно я сомкнула влажные от воды губы.

Либо я не проснулась, либо попала в иной мир…