Девочка шейха

Передвигаться на лошади с каждым шагом всё тяжелее. Раньше люди перекрывали путь сзади и всего лишь передвигались за моей лошадью, а теперь выходили с боков из-за палаток и давили тяжелыми взглядами. Теперь люди надвигались с трех сторон — сзади и с боков. И если перегородят дорогу спереди, то я буду в полном кольце, состоящим из живых людей, откуда не выйти. Пока не стало слишком поздно, я хлестнула поводьями, заставляя лошадь понестись галопом. Мы рванули как можно скорее из кольца, при этом услышали, как ветер тревожно загудел в ушах вместе с обрывками агрессивных и безжалостных слов сельчан.

— Ты ответишь за свое предательство! Ты должна сдохнуть, ведьма!

— Сдохни! Сдохни! — десяток голосов повторяли слова и сопровождали мой побег. Чтобы не слышать мерзких слов, встряхнула головой, отчего капюшон слетел с головы. Следом лошадь "заржала" — испуганно взвилась и встала на дыбы. Кто-то бросил ей камень под ноги. Дьявол, она так сильно меня стряхнула, будто прогоняла с себя. В отчаянной попытке удержать равновесие я скользнула пальцами по воздуху и загривку лошади, но задела лишь пустоту. Так и не смогла уцепиться хоть кончиком пальца и тяжело рухнула на спину.

От удара временно потерялась, закрыла глаза, почувствовав, как тараном выбило воздух из легких, зажмурилась, превозмогая боль в спине, а после — услышала ржание испуганной кобылицы. Открыла глаза и увидела, насколько стремительно убегала моя лошадь, оставив меня наедине с разъяренной толпой, которая уже сомкнула долгожданное кольцо. Один на один с целой ликующей, голодной до зрелищ толпой.

Я подняла туловище, но тут же увидела мужскую ногу, которая поднялась передо мной и приготовилась наступить или ударить. На это движение удалось моментально среагировать — вовремя отползти на локтях назад, но при этом содрать кожу на руках. Мужская нога наступила на землю между моих ног, но слава пескам не на меня.

Я все ползла и ползла назад, пока не уперлась головой в чьи-то ноги, после чего была резко схвачена за волосы и протащена немного в бок, всего на несколько метров, которые тащилась спиной по песку. Была отпущена только на открытом пространстве между домами. Удивительно, как не выдрали.

— Из-за твоих людей умерла моя жена, чтоб ты сдохла! — мужские руки попытались взять меня за щиколотки, но я начала визжать и пинаться ногами. Кричала не от страха, а для того, чтобы хоть кто-то услышал мой голос. Ну, хоть у кого-то должна быть совесть в этой деревне!

В глазах людей читался откровенный азарт и безжалостность. Грубые руки намеревались схватить за ноги и подтянуть к себе поближе. Пока у озверевших мужчин при взгляде на распластанную жертву-женщину, не возникло совсем низменных желаний я с оттяжкой врезала одному из дикарей в его огромный толстый нос. За несколько выигрышных секунд удалось извернуться среди многочисленных рук и подняться в полный рост. Может быть это остудит разгоряченных мужчин и отрбосит мысли хотя бы о насилии, которое всегда возникает у озверевших от крови мужчин? Не совсем остудила стало понятно при взгляде на мужчину, который держался за свой разбитый нос рукой и вытирал с него капли крови.

Я — в ловушке. Спиной прижата к стене дома, а с других сторон на меня смотрели люди и мне некуда деться — если только взлететь на небо!

Они все так меня ненавидят!!! На их лицах кривыми морщинами нарисована жажда крови, В их глазах — боль и месть. Люди желают убийств, кары. Все это делает их лица уродливыми, искореженными как смятая бумага.

В предвкушении мести люди медленно подняли камни. Маленькие…большие… любые которые попадались среди песка. Главное, чтобы его можно было бросить и причинить боль. А лучше изуродовать, избить до потери сознания.

Броски не медлили. Последовали с разных углов. Прежде чем первый камень сорвался с руки женщины и искалечил мое тело, потребовалось физически сжаться. Закрыть лицо и грудь руками, но камни несмотря на защиту достигали цели. Попадали в виски, по коленям, в живот, бедра. Царапали кожу, оставляли на ней ссадины. Удары растянулись на бесконечность и каждый новый удар был больнее прошлого. Ведь чем я больше закрывалась и сжималась, не поднимая головы, тем больше народ дичал, срывался с цепи и превращался в кровожадных зверей. Те чувствовали мою боль и кровь, и как звери, гонимые инстинктом охотника, преследовали жертву.

Народ искренне радовался, при виде того, как камни достигали цели, ударяя мою плоть. Будь слова материальны я бы давно умерла от яда, пропитавшего их проклятия.

Сколько я слышала проклятий на свою голову, сколько пожеланий мучительной смерти? Не сосчитать. Ни один, наверное, человек столько не услышал за всю жизнь.