Девочка Шерхана (СИ)

— Вагоны поменяли. Поэтому, видно, три часа и понадобилось, чтобы перебить все. Шамиль, это твой косяк, и ты за него отвечаешь. Клиенты приедут через неделю, тебе срок — пару  дней. Не найдешь товар, шкуру спущу.

— Шерхан, брат, — Анвар вытащил сигарету, но курить не стал, оглядывая свои липкие ладони, — это Вяземский, зуб даю! Кто ещё мог кроме него такую подставу организовать?

— Кишка тонка у него одного. Помогал кто-то, — из-под бровей на каждого внимательно посмотрел. Без Игната тут явно не обошлось, но смог бы он один? Вряд ли.

— На своих думаешь? — подал голос Шамиль.

— Это не я, это ты думать должен о безопасности, — оборвал его, — действуйте. Чтобы до ночи первый результат уже был.

Пошел на выход, доставая из кармана четки. Перекидывал между пальцами, размышляя. Перспективы совсем нерадостные складывались.

— Шерхан, — крикнул вдогонку Анвар. Я уже из ангара выходил, но остановился, оборачиваясь к нему, — Шерхан, а с хурмой что делать-то?

— Жрите, — сказал ему, — жрите, пока не лопнете.

Глава 9. Лиза

Рабочий день подошёл к концу и шоколадка - тоже. Я съедала по квадратику каждый раз, когда вспоминала, как Шерхан Лику целовал. Как пошли в кабинет и за ними дверь закрылась. Нет, я не была настолько наивной дурой и, в принципе понимала, что там происходить должно, но представить не могла, краснела, дышать сложно, хочется сразу сделать что-то плохое. Но я хорошая девочка, поэтому просто страдала, мучилась угрызениями совести и ела шоколад.

Кормили нас один раз в день за счёт заведения, и поэтому к ночи я обычно уже очень сильно хотела есть. В кладовку свою я прокралась почти спокойно - на цокольном этаже камер было мало, охрана с обходом ходила не часто. В животе урчало, остро скучалось по шоколадке, а ещё – по чему-то несбыточному. Но зато у меня оставалась хурма.

Выбирать я её не умела, поэтому купила просто самую красивую. Оказалось, красиво не равно сладко. Откусила и зажмурилась - вяжет. Все равно хорошо, все равно вкусно.

Шаги охраны я всегда слышала заранее, а тут тишина. И дверь открылась совершенно бесшумно. Шерхан.

Я замерла и сижу, словно может случиться чудо и он меня просто не заметит. С усилием проглотила уже откушенную хурму и смотрю на Шерхана. У него глаза тёмные-тёмные, как грозовое небо. Как тогда, когда стул сломал. Видно, что очень зол.

— Что ты тут делаешь? - тихо спросил он голосом, не предвещающим ничего хорошего.

– Хурму ем, - честно ответила я.

Он ко мне шагнул. Я сижу на стуле, Шерхан надо мной возвышается. Большой, сильный.

— Хурму, - протянул задумчиво. — Ешь?

Я кивнула. Он опустился на колени, как в тот раз, только теперь - я на стуле. Поэтому наши лица почти напротив друг друга. Я не дышу, и хурму эту дурацкую держу в руке, не знаю, что с ней делать.

А Шерхан…взял моё лицо обеими руками, так, что захочешь - не вырвешься. Притянул к себе. Я успела посмотреть в его глаза - непроницаемые и серьёзные. А потом он меня поцеловал. Этот поцелуй я никогда не забуду — первый. Рот Шерхана казался мне твёрдым, но открывалтся навстречу моему он мягко. Мягкость эта - обманчива. Такие, как он, ласковы только если им это нужно. Он толкнулся в мой рот, я от удивления ахнула, и вместе с моим выдохом язык проник внутрь, коснулся моего. Я не могла шевелиться и не знала, что мне делать, но когда Шерхан оторвался от моих губ огорченно застонала — мне не хотелось, чтобы это кончалось.

— Ненавижу хурму, - прошептал он так близко от моего лица, что своими губами я чувствовала его дыхание. — Но твоим губам идёт её вкус.

Я только сейчас поняла, что хурму, которую я успела только надкусить, просто раздавила в руке. На коже оранжевые потеки сока и мякоти, внизу – оранжевая кучка бедного раздавленного фрукта. Шерхан притянул мою руку к себе и засунул в рот указательный палец, вымазанный в соке. Я застонала, чувствуя жёсткую шелковистость его рта.

— Полы мыть не умеешь, - сказал Шерхан. — Целоваться тоже…

– Вышивать умею, - пискнула я. — Крестиком, гладью, сутажем, а ещё…

– Т-с-с-с, — попросил Шерхан. – Меньше шума, женщина.

И положил свою большую смуглую ладонь мне на голую коленку. Провел вверх по бедру, до самого края юбки. О, это не сравнить с прикосновением дяди! Сейчас умереть хочется. Умереть оттого, что так хорошо и так страшно…

Ноги у меня сведены, словно судорогой, сильно, кажется, даже захочу —  не разожму. Но Шерхан скользнул между бёдрами, чуть надавил и ноги сами разошлись в стороны. Я хотела зажмуриться со страху, но не могу, смотрю, словно загипнотизированная, как смуглая рука в татуировках пробирается все выше. А когда касается там, судорожно вдыхаю воздух так, что лёгкие вот-вот лопнут.

— Где твои трусы, - вкрадчиво шепчет он. — Белоснежка?

— На батарее сохнут…

Мне показалось, или он зарычал? На руки меня подхватил, словно я не вешу ничего и наверх понёс. У меня голова кружится то ли из-за того, что так быстро идёт, то ли из-за того, что скоро случится. Не страшно, что уронит, просто понимаю - такого произойти не может.