Девочка, ты чья?

Подойдя к Джей, Тернер вопросительно взглянул на нее. Она опустила глаза. Они вместе поднялись на крыльцо, и ее сердце забилось еще сильнее.

Утром, в мотеле, они почти не разговаривали. Тернер, оставшийся у Джей до утра, проснулся очень рано, поцеловал ее в лоб и куда-то ушел. Потом вернулся и принес ей горячий кофе с пончиками.

Такая забота тронула Джей, но она так и не смогла ни выпить кофе, ни съесть пончики. Слишком велико было напряжение перед встречей с Ритой Уолш. Тернер, видимо, понимал состояние девушки и не старался ее разговорить.

Теперь они стояли на крыльце перед дверью в неизвестность. Переглянувшись с Тернером, Джей позвонила в дверь.

Рита Уолш могла бы быть прелестной женщиной, если бы только захотела. Именно такое впечатление произвела она на Тернера.

У этой женшины, лет пятидесяти с небольшим, высокой, стройной, загорелой, с высокими скулами, были удивительные фиалковые глаза. Ее внешний вид, однако, отличался той намеренной неряшливостью, которую иногда культивируют женщины-интеллектуалки. Длинные волосы Риты были причесаны кое-как, на лице не было и следа косметики. Свободное длинное платье и сандалии из кожаных ремешков напомнили Тернеру хиппи шестидесятых годов. Она, конечно, хорошо понимала, что времена сильно изменились, но не желала приспосабливаться к ним.

В ее доме царил беспорядок, но, несмотря на это, в нем было уютно. Бросалось в глаза обилие книг.

Подав гостям травяной чай в кружках, Рита уселась на изрядно потертую кушетку. Огромный пушистый серый кот тут же вспрыгнул к ней на колени и улегся, довольно мурлыча и щуря желтые глаза.

– Через час у меня первая лекция, – сказала она, внимательно разглядывая Джей. – Потом мне придется готовиться к конференции в Орландо.

– Какой предмет вы преподаете? – вежливо поинтересовалась Джей.

– Литературу.

– Миссис Уолш… или вас следует называть профессор Уолш? – вступил в разговор Тернер, видя, что Джей не знает, как начать беседу.

– Можете называть меня просто миссис Уолш, – сказала Рита, и Тернер понял, что она наверняка профессор.

Рассказав о том, что им нужна информация относительно усыновленных через клинику доктора Хансингера детей, он добавил:

– У нас есть веская причина полагать, что ваша кузина Диана в январе шестьдесят седьмого года родила там ребенка. Нам необходимо связаться с ней.

– Это вопрос жизни и смерти, – вставила Джей и тут же пожалела о своей импульсивности.

Рита Уолш уставилась на Тернера пристальным взглядом фиалковых глаз.

– Расскажите мне подробно, почему вы заинтересованы в разговоре с Дианой.

Тернер коротко и доходчиво объяснил всю сложность положения, особо отметив, что Диана Инглунд могла знать биологическую мать Джей.

– Разве это поможет вашему брату? – обратилась Рита к затаившей дыхание Джей. – Или вашему клиенту? – спросила она Тернера.

Вопрос был вполне логичным.

– Видите ли, миссис Уолш, нам приходится хвататься за любую ниточку в надежде, что она приведет нас к желанной цели, – пояснил Тернер.

– Звучит не слишком убедительно.

Джей побледнела.

– Миссис Уолш, мы обратились к вам за помощью, поскольку оказались в отчаянном положении. Сегодня утром я пыталась дозвониться жене брата в Бельгию, но у меня ничего не получилось. Сейчас я даже не знаю, как он…

Поставив свою кружку на заваленный книгами журнальный столик, Рита сбросила кота с колен, поднялась, подошла к окну и рассеянно посмотрела на цветущую магнолию.

– Это страшная болезнь, – тихо сказала она. – От нее умер брат моего мужа…

– Тогда вы должны нас понять, – мягко проговорил Тернер, поняв, что Рита согласится ответить на их вопросы.

Она повернулась к ним.

– В детстве и юности мы с кузиной были очень дружны. У нас и сейчас хорошие отношения. Но после того, что случилось с ней в Оклахоме, она сильно изменилась и не любит вспоминать об этом.

– Мы не хотим причинить боль вашей кузине, – торопливо заметил Тернер.

Рита горько усмехнулась.

– Все эти годы она жила в постоянном страхе, что в один прекрасный день в ее доме раздастся телефонный звонок или стук в дверь и взрослый незнакомый мужчина скажет, что он ее сын…

Рита нервно провела рукой по непослушным волосам.

– Она никогда не говорила первому мужу о том ребенке, потому что пережила сильнейшую душевную травму. Но вот второму мужу рассказала все. Диана рассказала об этом даже детям, но за пределы семьи это не вышло.

– Разумеется, мы не намерены нарушать приличия, – заверил ее Тернер.

– Приличия… – хмыкнула Рита. – Кажется, именно соблюдением приличий называлась та страшная игра, когда мать насильно разлучали с ее ребенком. Если незамужняя женщина оказывалась беременной, это считалось чуть ли не вселенской катастрофой. Какое лицемерие! И какую страшную цену платили за это несчастные женщины!

– О времена, о нравы! – по-латыни произнес Тернер, стараясь польстить профессору Рите Уолш.