Девочка, ты попала

Последние дни стали каким-то наваждением. На лекциях Агата для меня строгий преподаватель, готовый спустить три шкуры за то, что не выучил предмет. Хотя одному богу известно, насколько мне тяжело сдерживаться и не расквасить одногруппникам лица за пошлые шуточки и обсуждение ее фигуры. Вечера же мы проводим вместе, заказываем еду на дом, а если хочется остаться незамеченными, то уезжаем за город, где можем не скрываться и дать волю чувствам. Последний такой порыв закончился сексом в моей машине, после того, как мы бежали от дождя из сквера и промокли до нитки.

Единственным нарушителем спокойствия стала Наумова, заявившаяся к Агате с утра пораньше с коробочкой круассанов. Любопытной дамочке все надо знать, притом в мельчайших подробностях. Поэтому я сгреб свои вещи и улизнул как раз во время очередного похабного вопроса “Одинцова, мне нужны все подробности. На какой странице Камасутры вы остановились?”

Но, несмотря на нашествие Наумовой, мне нравится просыпаться рядом с Агатой. Нравится чувствовать заботу и ласковый взгляд на себе. С тех пор как я съехал от родителей, моим вечным спутником стало чертово эхо в собственной квартире. Я возвращался домой и смотрел в пустой коридор. Слишком тихо. Слишком мрачно и одиноко. Даже в те дни, когда мы встречались с Крис и она оставалась у меня, я больше слышал про модный показ или университетские сплетни. Все заканчивалось сексом, а потом она снова погружалась в свой лживый мир, в котором была королевой. С Агатой же все иначе. Она слушает и слышит. Ей интересно как прошла тренировка и в целом развитие моей профессиональной карьеры. Нет глупого закатывания глаз и просьб сменить тему.

Поразительное чувство быть нужным. Оно сначала вводит в ступор, а затем становится подобно солнцу в пасмурный день. Человеку, привыкшему к безразличию, оно порой крайне необходимо.

Резкий звон разносится по пустой кабине лифта и вырывает из воспоминаний. Двери открываются и, оттолкнувшись от стены, я выхожу в совершенно чуждый для меня мир: денег, власти и манипуляций.

Я миную несколько кабинетов и направляюсь в приемную отца. Его секретарша: блондинка лет двадцати пяти, с деловым видом что-то печатающая в компьютере, подскакивает, и с визгом бросается ко мне, когда я открываю дверь в кабинет отца.

— Простите! — кричит он мне вслед. — Дмитрий Николаевич, простите, я не успела его остановить.

Это “его” режет слух, но я не подаю вида.

Отец отрывает свой взгляд от экрана ноутбука и смотрит на меня так, будто каждая секунда, потраченная на меня, будет стоить ему целого состояния. Да здравствует, семейная идиллия Орловых.

— Ничего, Марина, — он складывает руки на столе в замок и так сильно сжимает пальцы, что костяшки белеют. — Оставьте нас.

Девушка кивает и, прошмыгнув к себе в приемную, тихо прикрывает за собой дверь. Здесь стоит такая тишина, что мне кажется, никто даже не сделает вдох без разрешения своего руководителя.

Не дожидаясь, когда мне разрешат присесть, отодвигаю стул и устраиваюсь напротив отца.

— Мне нужна твоя помощь, — сходу говорю, не желая играть в либезятничество и как-то выкручиваться.

— Я должен быть в этом заинтересован? — все с тем же видом полного безразличия интересуется он.

Сделав глубокий вдох, я кратко, но не упускаю основную суть, рассказываю отцу об отморозке и его попытках получить свою наживу. Он и на секунду не меняется в лице, все также беспристрастно смотрит на меня, а затем направляется к мини-бару установленном около панорамных окон. Наполнив стакан виски, возвращается на свое место и откинувшись на спинку кожаного кресла, усмехается.

— Ты трахнул преподавателя, — едва заметно качает головой и отпивает напиток, постукивая по хрусталю пальцами. — Не ожидал.

Мне приходится проглотить почти сорвавшееся с губ оскорбление.

— Тогда я еще не знал, что мы с Агатой окажемся в таком положении.

— И теперь ты хочешь, чтобы я поднял свои связи?

— Я не так часто об этом прошу, — цежу я сквозь зубы.

Всё это просто огромная ошибка. Ядовитая улыбка, пробежавшая по лицу отца явное тому доказательство. Он наслаждается ситуацией. Я сам приполз к нему за помощью, а он не намерен её оказывать. С малого возраста я всегда старался решать свои проблемы сам. Фраза “сделай так, чтобы ты был достоин моей помощи” сыграла свою роль. Я цеплялся за гордость, злость, обиду. Проходил одно препятствие за другим, но никогда к нему не обращался. Так почему сейчас я решил, что он поможет?

— Я сделаю это с одним условием, — вдруг выдаёт отец.

Склонив голову набок, он смотрит на меня так, будто я товар, который он решает как бы повыгоднее пристроить.

— Даже не сомневался, что будет иначе.

— У меня намечается важная сделка. Клиент крупный и я хочу, чтобы эти взаимоотношения сыграли мне на руку самым лучшим способом. Ты женишься на дочери инвестора, — сделав глоток виски, он указывает на меня пальцем, когда я собираюсь послать его к черту. — Пожалуйста, можешь трахаться со своей училкой сколько влезет, но детей родит та, кого я выберу сам.