Девочка в гараже. Реальная история приемной мамы

Сделав еще один глубокий вдох и медленный выдох, я заставила себя выйти из машины. Теперь – через парковку к тюремному входу. Пустой вестибюль повидал немало посетителей. Линолеум на полу был сильно вытерт. В центре вестибюля виднелось единственное средство сообщения с изолятором – застекленное окошко над короткой стойкой из ламината. Цвета вокруг почти нет. Все стерильно. И никого – лишь женщина в окошке.

– Привет, Деб! Что так поздно? Время для посещений почти закончилось. С духовным визитом? – Джин в изоляторе работала уже давно. Мы с ней часто болтали перед началом посещений.

– Привет, Джин. Да… я к Карен Бауэр. Знаю, времени у меня немного, но она запросила визит, – я знала, что держусь не так легко и дружески, как обычно, и надеялась только, что Джин не станет задавать вопросов и не захочет поболтать. А мне хотелось только одного: заполнить бланк посетителя, сдать ключи от машины и водительские права – и покончить со всем как можно быстрее.

– Вы знакомы с ней лично? – спросила Джин. – Знаете, про нее ведь в газете писали.

– Да, я ее знаю, – негромко подтвердила я. Джин минуту смотрела на меня. И наверняка поняла, что я недавно плакала.

– Ладно, дорогая, можете проходить. Держитесь, ладно?

Я была благодарна Джин за попытку утешения, но мне не хватило душевных сил ответить на нее. Я слабо улыбнулась и направилась к входу для посетителей.

Ноги отяжелели. Я едва переставляла их, шаркая по полу. Каждый шаг превратился в ожесточенную битву. К тому моменту, как дверь вестибюля плотно закрылась за моей спиной, по моим щекам струились слезы. Бумажный платок нашелся только один, его на них не хватило. Я знала: замок на двери для посетителей щелкнет и откроется, как только я появляюсь на мониторах охраны. И я должна быть спокойна. Должна владеть собой.

– Господи, помоги, – взмолилась я.

Вдруг меня окутало тепло, словно незримые нежные объятия. С макушки до пальцев ног меня охватила безмятежность, успокоила душу и тело. Вспомнилось мое уютное стеганое одеяло в холодную снежную ночь. Но тепло не просто укрывало – оно наполняло меня внутри. Бремя тревоги, давившее на грудь, рассеялось. Руки больше не дрожали. Я не просто перестала плакать – слезы высохли. Господь дал прямой и незамедлительный ответ на мою молитву.

Неужели мне была дарована благодать? Благодать отнестись к Карен Бауэр так, как Иисус? И Бог подготовил меня к тому, чтобы я стала руками, ногами и устами единственного, кто по-настоящему любит наши души? Как Он хотел распорядиться своей сверхъестественной благодатью? Откуда-то я знала, что она дарована не только мне, но и Карен. Я приходила в трепет при мысли, что Бог явил свое чудо через меня.

Ноги отяжелели. Я едва переставляла их, шаркая по полу. Каждый шаг превратился в ожесточенную битву

Замок открылся. Я потянула дверь на себя и шагнула в короткий коридор. Щелкнула новая дверь: надзиратель уже ждал.

– Добрый вечер, – поприветствовал он безучастно.

– Добрый вечер.

Я направилась к особой зоне, отведенной для посещений адвокатов и капелланов. Надзиратель предложил мне выбрать любую комнату: здесь больше не было ни души.

– Вы к Бауэр, верно? – спросил он.

– Да, сэр.

Надзиратель скрылся за дверью зоны посещений. Сквозь застекленное окошко мне было видно, как он идет к следующей внутренней двери. Вытянув из-под столика пластиковый стул, я передвинула его так, чтобы сразу увидеть, как надзиратель возвращается вместе с Карен. Я считала, что смогу лучше подготовиться к встрече, если увижу ее еще до того, как откроется дверь. Меня мучили запахи хлорки и пота. В тюрьме часто так пахло. Но тем вечером вонь казалась особенно острой.

– Сейчас надзиратель приведет Карен, Деб, – прозвучал из динамика голос Джин. – Придется подождать несколько минут. Ее надо вывести из тюремной больницы, – я помахала рукой в камеру, висевшую в углу под потолком, – мол, спасибо, все слышу. А почему из тюремной больницы? Карен больна?

Прошло несколько минут, и лязгнули металлические двери во внутреннем коридоре. Наконец в застекленном окне на двери возникла Карен, одетая в темно-синюю тюремную робу. Она все всматривалась в окно, и наши взгляды встретились. Узнав меня, она подняла брови. Мы обменялись беглыми улыбками, и надзиратель дал по рации команду на пульт охраны: отпереть дверь зоны особых посещений.

Зачем я улыбнулась ей? Она убила Ханну!

Кто я здесь – капеллан, вестник милости Божьей? Или мать патронатной семьи, у которой убили любимого подопечного?

Толкнув тяжелую дверь, надзиратель велел Карен проходить. Потом кивнул мне и скрылся за дверью, плотно прикрыв ее.

– Заключенная Бауэр отконвоирована в зону посещений с целью духовного визита, – передал он по рации, прежде чем исчезнуть из виду.

С целью духовного визита? Значит, вот что это такое? Я не была уверена, каким окажется посещение, но не могла назвать свое душевное состояние типичным для подобных визитов. В моей душе царило смятение.