Девочка в красном

«Только куда девать кошек?», – подумал Шмыга, с содроганием вспоминая ужасный рев в квартире под таким хорошим номером семнадцать.

К четырем часам Иван Петрович вошел, наконец, в свой офис на улице Советской Армии. До конца рабочего дня следовало составить отчет и отправить его по электронной почте в Москву, как того требовала внутренняя инструкция.

Офисом убогую комнатку в девять квадратных метров на втором этаже малосемейного общежития называть можно было лишь в отчетах для Сибирева, который, как надеялся Шмыга, никогда в жизни не увидит свой нижневолжский филиал. На аренду помещения Москва слала ежемесячно четыреста долларов. На эти деньги оплачивались счета за электричество, телефон, интернет и коммунальные услуги. Впрочем, за последние Шмыга платил неохотно, поскольку все они скопом размещались в конце коридора за разбитой фанерной дверцей. И туда иногда было трудно прорваться сквозь строй мамаш с орущими детьми.

Ну, да ладно! Главная прелесть нынешнего положения, в отличие от службы в нищей горпрокуратуре, где месяцами приходилось бродить в полутемных коридорах, поскольку у начальства не находилось трех рублей на лампочку, состояло в том, что все заработанные деньги шли целиком Ивану Петровичу. Москва требовала за свои четыреста баксов лишь подробный отчет о заявлениях граждан и обстоятельствах расследуемых дел. Видимо, в них для Сибирева и находилась главная ценность.

Кроме дешевизны арендной платы, Шмыга имел еще одно преимущество – вахту. На входе денно и нощно дежурили свирепые, как бультерьеры, бабульки, пускавшие всех посторонних строго по паспорту и до одиннадцати часов, если посторонний не являлся прямым родственником проживающих. Очень солидно было поднять трубку внутреннего телефона и небрежно уронить: «Прошу!» Да и на редких гостей такая строгость, безусловно, производила впечатление. «Вы к Ивану Петровичу? Я сейчас доложу. Подождите минуточку. Ага, свободен. Вверх по лестнице и направо, второй кабинет».

После такой встречи гость уже не обращал внимание на скудность обстановки в самом «офисе»: расшатанные стулья, письменный стол темной полировки с побитыми ножками, рассохшийся платяной шкаф, который в присутствии посторонних детектив боялся трогать, ибо тот начинал так ужасно скрипеть и вздыхать, что страх проникал в самое закаленное сердце…

Зато радовал глаз новенький компьютер, тихо шелестевший на столе, и громоздкий, в человеческий рост, железный сейф, сбоку которого чернела надпись «При пожаре выносить первым». Махина досталась Шмыге после одного уголовного дела. Его взломали налетчики, и для владельца, который отказался забирать его, не представлял никакой ценности. Запирать его приходилось на огромный амбарный замок, лежала в нем лишь тоненькая коричневая папочка с полугодовым балансовым отчетом. Но, возвышаясь в углу, этот массивный страж давал понять вошедшему, что многие тайны покоятся в его холодном чреве, и гость может быть вполне уверен, что и его исповедь будет надежно скрыта от посторонних глаз.

Вернувшись в офис, Шмыга взял в буфете на первом этаже стакан горячего чаю, – баночку с нарезанными засахаренными дольками лимона он принес из дома еще утром, – достал новенький коричневый скоросшиватель и на нем крупно написал: «Дело №41, Бурцевы, Воротынцева. Начато: 26 июля 2003 года. Окончено…»

Изложил детали, известные читателю, и клавиатурным щелчком отправил отчет в Москву по адресу [битая ссылка] dns@agentstvo.ru.

Не прошло и пяти минут, как зазвенел телефон.

– Привет, Иван Петрович! – сказал своим покровительственным тоном Сибирев. – Прочитал. Очень интересное дельце у тебя намечается. Почему ты совсем сбросил со счетов Воротынцеву? Согласен, выглядит она как трава, но не прячется что-либо интересного в ее прошлом? Родных опросил?

– Арсений Палыч, из родни только брат в Таганроге.

– На похороны он приедет, вот и поговори с ним. Потом ты пишешь: «свой уход она предчувствовала». Каким образом?

– Сердце у нее болело, сны нехорошие снились, соседям жаловалась, что умрет скоро.

– Ни хрена себе предчувствие! – возмутился Сибирев. – Даже телеграммой брата вызвала, и соседям объявила о наступающей кончине. Вот только что день похорон не назначила. Займись серьезно этой теткой. Выясни, что за сны ей снились, что дало ей основание подозревать свою скорую смерть. Важны любые мелочи. Опиши все события, даже самые незначительные, случившиеся за неделю до аварии. Ничего не пропускай, ничего, даже пустяк. Помни, в нашем деле иной пустяк может играть больше значения, чем самый громкий эпизод. Жду отчета.

– Арсений Палыч, там еще пятеро потерпевших. Если заниматься каждым, то я потеряю больше месяца!

– Все нам не нужны. Одной этой тетки будет достаточно.

– Есть, – обескуражено отозвался детектив и аккуратно положил трубку на аппарат.