Девочка в наследство

– Ага, и такое иногда бывает.

– Выкладывай.

– Там в коридоре в папке договор. Можешь привезти? Я машину послал за тобой.

– А передать через водителя никак?

– Не-а, хочу тебя увидеть.

Тина тихо смеется, и я сам начинаю улыбаться, как дебил. До чего любовь довела. Сам себе на уме. На меня уже Макс и Маша косятся как на ненормального.

– Ну хорошо, сейчас соберусь, – шорох в трубке и зевок.

– Жду.

Скидываю и погружаюсь в чтение товарных накладных.

– Войдите, – на автомате отвечаю на стук в кабинет.

– Добрый день, Тимофей, – знакомый женский голос заставляет оторваться от чтения.

На пороге застывает Виктория. Смотрю в приоткрытую дверь, не могу понять, как она мимо Маши прошла. Но в приемной пусто. Видимо, моя помощница куда-то свинтила.

– Добрый, чем могу помочь?

Делаю вид, что очень сильно занят. Перебираю бумаги. Она закрывает дверь и проходит к столу. Такая вся тихая, что меня начинает напрягать напускная покорность.

– Я хотела бы извиниться за прошлый визит. За то, как вела себя.

– Отлично, извинения приняты. Что-то ещё?

Молчание. Опускание глазки. Щечки краснеют. И я напрягаюсь ещё сильнее. Что за спектакль? Выставить эту козу сразу за порог, чтобы не выкинула ничего.

– Да, может, начнем наше знакомство с самого начала? Все же мы с Рашидом общались какое-то время.

– А мне это к чему?

Резко отвечать, реально не понимая, на кой хер мне наше общение.

– Тимофей, – улыбка растягивает ярко накрашенные губы, – просто не хочется терять связь с родным человеком моего дорогого покойного супруга. Вот и все.

Ну все, нахер. Задолбала в край. С психом выдергиваю ящик из стола и достаю папку, которую мне передали пару дней назад. Подхожу к Виктории и вытряхиваю на стол бумаги.

– Первое, завещание, в котором единственный наследник всего – это я. Второе: ваше с папашей свидетельство о браке, которым ты можешь в туалете подтереться, потому что подпись там – это подделка, отец просто тебя развел. Продолжать? Или ты сама свалишь отсюда? Или с охраной?

– Не надо продолжать. На самом деле мне плевать на завещание и деньги твоего отца?

– А что ты тогда приперлась? Вон иди…

Хватаю её за локоть и тащу на выход. Но это коза оказывается проворнее. Делает шаг навстречу и впивается в мои губы. Сука, как пиявка. А меня аж мутить начинает, что губы чужие. Отрываю её от себя, чтобы не сломать что-нибудь потому что внутри уже разливается бешенство. Что посягнула на честь, бл*дь!

– Ты че творишь? – шиплю на неё.

А она глазками хлопает и краснеет. Сама невинность. Держусь, чтобы не врезать. Твержу себе, что это баба, а баб трогать нельзя, какие бы они ни были.

– Ты такой сексуальный, что я не сдержалась.

– Тим, документы… – Кристина застывает.

Её глаза расширяются, а папка выпадает из рук, рассыпая по полу бумаги. Переводит взгляд с моих губ на Викторию и обратно. Моргает пару раз.

– Тина, малышка…

– Ну ты и скотина, Лавров! – рычит моя девочка и вылетает из кабинета.

– Бл*дь! Бля*дь, сука, уйди с моих глаз! Пока я тебя не покалечил! – ору на испуганную фальшивую жену отца.

Вылетаю следом за Тиной, но утыкаюсь носом в двери лифта. Долблю кулаком по металлу, а внутри сердце застывает. Догнать надо! Догнать и сказать, как все было, иначе мне п*здец.

* * *

Кристина

Перед глазами мутная пелена от слез. И картинка, как губы Тима вымазаны помадой какой-то незнакомки, которая прижималась к моему Тиму. А моему ли?

Тихо вою, пока лифт спускается. В груди жжет от боли. Кажется, что за ребрами ошметки лопнувшего сердца. Пытаюсь дышать. Пытаюсь не упасть прям тут замертво.

Бужу в себе злость на этого гада. Потому что это он налажал! Он с какой-то подстилкой своей целовался. И ведь знал же, что я приеду.

Или это все специально было? Чтобы вот так сообщить, что все, конец истории, дорогуша.

Больно. До жжения в груди! Как же это, оказывается, больно!

Выбегаю на улицу и жадно глотаю воздух. Озираюсь по сторонам – как назло, нет ни одного такси. Достаю телефон, руки дрожат так, что кажется – сейчас телефон этот вывалится из руки и разобьется.

– Кристина! – в сознание проникает такой родной и такой ненавистный голос.

Дергаюсь.

– Не подходи! – выставляю руку вперед, чтобы Тимофей не смел ко мне приближаться.

Он останавливается и всматривается в мое лицо. А мне противно, что глаза краснючие и нос опухший от слез. Сразу заметно, что меня все это задело. Почти смертельно.

– Малышка, послушай меня, – делает шаг ко мне.

Отступаю.

– А что слушать? Как ты с какой-то дамочкой решил разнообразить скучные отношения со мной?

– Тин, вообще все не так. Не было ничего!

Злится. Глаза темнючие. Только вот на кого он злится?

– Ага, особенно помада на твоей роже это подтверждала, – взрываюсь и повышаю голос.

Ненавижу, когда меня держат за идиотку.

– Малышка, дай мне минуту, и я все расскажу, – Тим преодолевает расстояние между нами и обхватывает мое лицо ладонями. Пытаюсь вырваться, но он держит крепко. – Послушай меня, Тин, – шепчет с мольбой.

Молчу. Закусываю губу. Сражаюсь с желанием разрыдаться. Ни за что он не увидит, что мне плохо.

– Минута.

И я свалю! Пусть хоть что говорит.