Девочка в поле

– Мама, – он был ошарашен не меньше меня и вдруг стал говорить со мной, как с ребёнком: – Тогда говори мне всё, будет происходить дальше, ладно? Я на работе сейчас, но ты мне звони. Если надумаешь ехать к этим людям, я прошу тебя, сообщи мне адрес, хорошо?

Я хорошо понимала его панику. Мысленно поблагодарила его и ответила:

– Конечно, сынок. Не волнуйся. Я о каждом своём шаге буду тебе сообщать.

Он положил трубку, а я снова стала озираться по сторонам. Где-то хныкал, словно умирая от голода, ребёнок. Но тут зазвонил телефон, и Халида сказала адрес, на который мне надо приехать, чтобы увидеть и её и моего младшего брата Ахата. Я тут же позвонила сыну, повторила адрес, влетела в магазин, купила торт и уже через минуту сидела в такси.

В голове стояла холодная ветреная картина серых декабрьских дней. В отсыревшем и уже успевшем промёрзнуть поле среди окоченевших палок травы стояла Девочка двух – трёх лет в красном пальто с растрёпанными кое-как обрезанными волосами. Она испуганно смотрела по сторонам и плакала, искривив маленький, слегка посиневший рот. Она стояла в сумерках холодного чёрного поля и отчаянно кричала, оглушая моё сознание, и мне дико захотелось найти её и спасти, только где это поле? Почему я вижу теперь себя такой маленькой и беспомощной?

Машина легко вывернула на обочину и остановилась. Я выскочила из неё на улицу и, озираясь по сторонам, увидела, как напротив, по ту сторону дороги притормозила машина моего сына. На мгновение я почувствовала облегчение. Я не одна, но Еркен вышел из машины и занял наблюдательную позицию. Поняв, что сын не собирается присоединиться ко мне, я снова стала озираться по сторонам в поисках сестры. И вдруг из темноты вывернула крупная фигура, стройно шагающая по тротуару. Она была в тёмном пальто, длинные черные волосы рассыпались по её плечам, а полные стройные ноги вышагивали в аккуратных дорогих туфлях. Рост её был около сто семидесяти пяти против моих полутора метров. Крупные восточные черты лица, большая грудь и тёмное слегка отёчное лицо показались мне настолько чуждыми, что я усомнилась в том, что это именно тот человек, которого я жду. Но она, увидев меня, тут же подбежала ко мне и крепко обняла, накрыв меня полностью собой.

Отстранясь от меня всего на мгновенье, она заглянула в моё лицо.

– Пацанка, – ласково определила она меня, -так сильно похожа на Бахытжана, на старшего брата, который умер. И на маму.

И она с новой силой прижала меня к себе. От неё сильно пахло дорогими духами, и её объятия были настолько крепкими, что я на какое-то время перестала слышать раздражающий меня плач. Я стиснула свои руки на её спине и вслепую целовала её куда попадя, ощутив вдруг внезапный прилив счастья. Но в тот же момент я почувствовала чей-то пронзительный взгляд в спину. Я думала, что это мой сын и обернулась, оторвавшись от сестры. Но передо мной стояла маленькая сгорбленная фигура мужчины с костылём. У него были длинные курчавые волосы, рассыпанные по худощавым плечам и лицо стареющего индуса. «Господи, – пронеслось в голове, – кто они по нации?!» Но моё рациональное снова было отброшено эмоциональным сознанием, и я крепко обняла его, краем глаза видя, как мой сын перебегает через дорогу. Волосы «индуса» были свежевымытыми и ещё влажными, а от одежды неприятно и сильно пахло чем-то, очень знакомым мне. Он тихо расплакался в моих объятиях, чем подтолкнул мои слёзы в ответ.

– Мы с Ахатом решили сегодня встретиться у него дома, Гузечка, – услышала я за спиной голос Халиды.

И всё-таки в этой встрече она была несколько холодна. И если не считать её крепких объятий, можно было бы подумать, что она считает нашу трогательную сцену встречи с братом Ахатом слишком преувеличенной. Я мельком глянула на Халиду, было в ней что-то тревожное, глубоко расколотое, скрытое за звонкими интонациями и натужной улыбкой. А мы с Ахатом плакали и обнимались, отрывались друг от друга и снова обнимались. А потом почти бегом все вместе пошли к подъезду высоченного дома. И уже очень скоро поднимались на лифте. И знаете, в этот момент я напрочь забыла о сыне.

Мы вошли в просторную улучшенную квартиру, довольно дорого, хотя и безвкусно обставленную мебелью. Потолки были немыслимо высокими, стены покрыты дорогими обоями, однако всё это жилище было наглухо забито какими-то коробками, мешками, пакетами, что сразу дало мне понять об отсутствии хозяйки в этом доме. Но вопросов об этом у меня не возникало, потому что сознание было притуплено эмоциями встречи. Ахат деловито, прошёл вперёд меня и галантно снял с меня пуховик сына, который я так и не снимала все эти дни.

– Это моя квартира, Гузель, – как бы между прочим сказал он, -есть ещё одна, но та стала моей мастерской.