Девочка-война (СИ)

Рома: «Ну как она? Как оно?»

Демид: «Все оно - БРЕВНО»

Рома: «Что, реально все так плохо?»

Демид: «Да. Я задолбался. Хочу к Карине, а не вот это вот все. Черт, меня уже тошнит от Малиновской»

Рома: «Терпи, друг. Осталось совсем немного»

Демид: «День за год. Мне на пенсию пора»

Рома: «Думай о том, как кинешь ее»

Демид: «Только это и утешает. Надеюсь, ты хоть встретишь нас?»

Рома: «Само-собой. Напиши только время и номер рейса»

Демид: «Да не вопрос. Буду должен»

Рома: «Цветы готовить?»

Демид: «Гвоздички, пожалуйста. Две штуки»

Меня кинуло в жар, а потом резко в холод. Руки затряслись, а сердце, совершив последний истошный вопль, замерло, треснуло, а потом и разбилось. Вдребезги! Но будто бы мало мне было этой гадкой, прогорклой правды. Правильно говорят - если в твоей жизни все идет слишком гладко, задумайся, скорее всего тебя просто технично обманывают. Так случилось и со мной. И Пелех не останавливалась и строчила дальше: «А это уже переписка со мной сегодня»:

Демид: «Все, вырвался, еду к тебе»

Кариночка: «Опять наплел про папу?»

Демид: «Иначе бы на хвост упала, а так вариант проверенный»

Кариночка: «Меня уже начинает напрягать эта ваша игра»

Демид: «Да я сам уже стух и разложился, Зай. И соскучился по тебе очень!»

Кариночка: «Может пора завязывать?»

Демид: «Ну уж нет! Я что зря страдал и мучился?»

Кариночка: «Ладно. Жду тебя»

Демид: «Снимай трусики. У меня от мыслей о тебе уже все дымиться!»

Кариночка: «Мур! Люблю тебя!»

Демид: «И я тебя!»

Слезы градом покатились из моих глаз, сразу, одним махом окуная меня в истерику. Я рывками сдирала с себя пижаму и как могла быстро, не обращая внимания на дрожь во всем теле, переодевалась, на ходу пытаясь вызвать такси. Не получалось ни черта! Боль объяла меня плотным кольцом, а затем со всей дури стиснула в своей стальной хватке. Но я снова и снова тыкала пальцами в приложении, пока не добилась успеха. Я не останусь в этой чертовой квартире больше ни на минуту!

Сволочь! А я верила ему! Верила, черт его дери!

А, оказывается, зажравшийся мажор просто играл в очередную игру с глупой и скучной дочкой ректора...

Спешно оделась, похватала свои вещи и выбежала за дверь, закрывая ее на замок. Ну надо же, как обстоятельно он подошел к делу, даже ключи от своей квартиры мне выдал, всеми правдами и неправдами намекая на мой переезд и совместное проживание. Мудак!

Вывалилась из подъезда на улицу и запрокинула голову к бесконечно равнодушному небу. Где-то там он обнимает свою Кариночку, целует ее, любит ее. По-настоящему! И плевать ему на меня, на ту, с которой можно только играть, давно растеряв азарт и только выжидая удобное время, чтобы нанести подлый удар в спину. Господи, меня сейчас стошнит от этой грязной правды!

Такси мигнуло фарами и я, словно ходячий труп, заставила себя передвигать ногами, а потом и сесть в автомобиль, глотая непрекращающийся поток слез. Боже, помоги мне!

И как насмешка над моей глупостью, наивностью и недальновидностью, телефон завозился в моей руке, а потом и улыбающееся фото Громова высветилось на экране. Ну что, видимо отвел душу с Кариночкой, навеселился и теперь приходится возвращаться к серой мышке Агате, как бы отвратительно это для него не было.

Не смогу с ним говорить, просто не смогу! Разрыдаюсь ведь и всю душу перед ним выверну, умоляя сказать за что же он так со мной? За что, Демид? Я же люблю, всем сердцем, на разрыв, даже сейчас, зная всю изнанку этой иллюзии, и не могу иначе.

Сердце мое глупое и ему, увы, не прикажешь!

Спешно вырубила телефон и согнулась в три погибели на заднем сидении такси, со всей дури прикусывая кулак, чтобы не орать от боли и не визжать от острого разочарования. А перед глазами четко и ярко стоят картинки его переписки с Ветровым и Пелех. Приклеились намертво, никогда не забыть, ничем не вытравить.

Домой влетела ураганом, благодаря небо хотя бы за то, что на пути мне не встретились родители, их и дома-то не было. Сочувствия я точно бы не выдержала. Грудную клетку нещадно выламывало отчаяние, беспощадное и бесконечно опустошающее, и на репите подсовывало мне воспоминания нашего лживого и от того уродливого прошлого.

Робкие прикосновения, жар наших тел, суматошное биение сердца и первый, казалось бы, сводящий с ума поцелуй, мой первый раз и слова любви - все это лишь часть жестокой игры. Ничего из этого у меня никогда и не было. Никогда.

Рука потянулась к кулону, что он подарил мне на Новый год и новая волна истерики затопила меня, да так сильно, что пришлось уткнуться головой в подушку. И орать беззвучно, как полудохлая рыба, выброшенная на берег жестокой реальности. Но не помогало, и я заплакала в голос, не понимая, как вообще смогу все это пережить и остаться собой.

И минуты сменялись минутами, складываясь в самый страшный отрезок моей жизни. А потом пришло четкое и ясное осознание: все - это конец! И внутри разлилась парализующая пустота. Больше не было слез, только блаженное отупение от понимания уже свершившейся катастрофы.