Девочка-война

И мы вышли из грозного автомобиля и двинули в дом, где приглушенно горело ночное освещение, а еще мигала, казалось бы, миллионом огней гирлянда на пушистой елке, что стояла в гостиной у камина. Но толком интерьер я рассмотреть не успела, так как Демид потащил меня наверх, усадил на кровать, а потом технично и планомерно начал меня раздевать. А я и не возражала, сонно и осоловело хлопая глазами.

Затем он быстро разделся сам и, кутая меня в свои объятия и пуховое одеяло, уткнулся мне в шею и тихо пробормотал:

— Спи, Агата, — и я тотчас отрубилась, покачиваясь на волнах, казалось бы, безграничной радости и любви.

Просыпались мы дважды. Первый раз, примерно в районе часа дня, сонно смотрели друг на друга и думали каждый о своем. Демид неспешно перебирал мои пальцы и нежно их прикусывал, а потом утыкался носом мне в ладонь и счастливо вздыхал. Где-то посреди этого момента я и провалилась вновь в дрему. А когда снова открыла глаза, то просто лежала и смотрела на своего парня и то, как он спит, как мерно вздымается его татуированная грудь, как в тусклом дневном свете поблескивает металл его пирсинга. Он остался только здесь — на его груди, остальное Громов снял и больше не носил, и я чувствовала себя виноватой. Потому что я не хотела его менять. Я влюбилась в него вот в такого, с татуировками и пирсингом. И мне не нужен был другой Демид, а только этот, и плевать, что скажут люди или мои родители. Это мой выбор!

— Малинка, который час? — услышала я хриплый стон, а потом меня резко и неотвратимо придавили сильным, тренированным, мужским телом, да так, что я неожиданно пискнула, а потом и рассмеялась, когда его отросшая щетина прошлась по нежной коже моей шеи.

— Не знаю, — сквозь смех выдала я и вновь зашлась хохотом, — Демид! Перестань, ну щекотно же!

Он на секунду отлепился на меня, протянул руку к тумбочке и взял в руку свой телефон, а потом нахмурился и громко запричитал:

— Бог ты мой!

— Что такое? — всполошилась я.

— Настало время жарких обнимашек! Мы чуть с тобой все не проспали, Малинка! — дурашливо качал он головой и таращил на меня свои красивые глаза.

И я вновь рассмеялась, а потом отдалась на волю его сильных рук, умелых губ и нежного шепота:

— Я схожу по тебе с ума…ты так сладко пахнешь, девочка моя…моя, Агата, только моя…

Как итог, с постели мы соскоблили себя только в начале четвертого дня! Да-да, вы не ослышались! Привели себя в порядок и спустились вниз. Там, на навороченной кухне, я быстро отыскала турку, сварила кофе Демиду, а себе заварила крепкий чай. Завтрак он просил меня не готовить, так как оказалось, что есть мы будем вне дома.

Сам дом был просто чудесный, интерьер в эко-стиле с элементами шале, светлый и очень теплый. Кто-то постарался и украсил дом к нашему приезду, но, как оказалось, не только дом, но еще и всю территорию вокруг него. А еще в холодильнике были обнаружены контейнеры с готовой едой и пара бутылок игристого вина. Я улыбнулась и отхлебнула свой чай. Да уж, действительно, он все подготовил.

— Только оденься потеплее, ладно, — чмокнул меня в щеку парень, надевая на себя теплый новогодний свитер с оленями.

— Так точно, товарищ командир, — и шутливо отдала ему честь.

Ну а дальше мы поехали завтракать, если можно это делать почти в пять часов дня, когда на улице уже почти стемнело. Атмосферный ресторан «Шаляпин» встретил нас изысканной кухней и обслуживанием по высшему разряду. Наелись и выдвинулись дальше.

На этот раз мы поехали кататься на ватрушках на какую-то гору, название которой я увы не запомнила. И так нам было там весело, что и не описать. Я смеялась и попискивала, когда мы скатывались с высоты склона и даже существенный морозец не был помехой нашему веселью. А потом Демид решил надо мной поиздеваться. Долго выбирал снаряжение, но все-таки взял в прокат два сноуборда — один для него и один для меня.

Боже и что тут началось! Я в жизни так не смеялась, честное слово, до рези в животе и слез, катящихся из глаз. Потому что Громов в этом деле был профи, а я что курица с этой странной широкой лыжей на своих корявых ножках. Но! Демид не знает слова «нет» и не приемлет неудач. Он все-таки домучил меня, терпеливо и въедливо объясняя, как именно нужно стоять, ехать и держать баланс тела. И вот уже я качусь сама вдоль склона, исполняя простейшую елочку на заднем канте и восторженно улыбаюсь от уха до уха. Так и пролетело еще два волшебных часа.

Намерзлись, накатались, но остались до неприличия счастливыми и выдвинулись в сторону дома.

— Малинка, а ты же купальник взяла? — вырвал меня из раздумий Демид.

— Что? А, да, взяла. Надеюсь, ты меня в прорубь не потащишь купаться? — улыбнулась я и припала щекой к его плечу.

— Значит насчет проруби ты против. Так-так…Ну хоть в баню со мной сходишь? В настоящую, русскую, с веником, а? Там Сенька, помощник Сан Дмитрича истопить должен был уже к нашему приезду.

— С веником говоришь? — потянула я.

— Ага, — хмыкнул Громов.

— Ну, давай попробуем.

60.2