Девочки с острыми шипами

Я впитываю все, что вижу в окно. Каждое дерево, каждое здание. Раньше я никогда не была в кинотеатре, и мне любопытно узнать, каково это.

– Дождаться не могу, когда мне в руки попадет попкорн, – говорит Сидни. – Вот бы его целую горсть. – Она изображает, будто запихивает в рот полную ладонь попкорна, и некоторые девушки смеются.

Я улыбаюсь, но затем замечаю, что смотритель Бозе повернулся на своем сиденье. Ребекка сидит рядом с ним, опустив взгляд. Ей разрешили поехать с нами, но Сидни кажется, что после терапии контроля побуждений она сама не своя. Мы подумывали о том, чтобы убедить ее перестать принимать витамины, но побоялись, что она сообщит врачу.

Я жалею, что смотритель Бозе обязан ездить вместе с нами, и ему это тоже явно не по душе. Но мы знаем, что эта экскурсия подчиняется определенным правилам – а как же иначе. Отвязаться от него будет непросто.

Автобус сворачивает на Мэйн-стрит. Город небольшой, меньше пятнадцати тысяч населения, но сейчас на улицах десятки людей. Они наблюдают, как мы проезжаем мимо – мужчины запрокидывают головы, чтобы рассмотреть нас получше. Женщины неодобрительно качают головами.

Я вспоминаю о владельцах тех мест, которые мы посещаем, о том, как они исчезают из виду в тот самый момент, когда мы прибываем. Джексон рассказывал, что в городе знают о школе, но не о девушках. Мы вызываем любопытство. Но недостаточное, чтобы тем, кто у власти, начали задавать вопросы.

Раньше я часто фантазировала о том, как приеду в город. Но теперь, когда я здесь… внезапно я чувствую себя уязвимой. И из-за этого просьба Уинстона Уикса кажется еще более уместной, чем когда-либо. Мы должны научиться вести себя в обществе, а общество должно привыкнуть к нам. Пряча нас, академия превращает нас в чужаков. Но, может, они этого и хотели. Кто поверит девушке, которую никто никогда раньше не видел? Кто поверит чужаку?

Автобус с шипением останавливается на углу, у заправки, и двери открываются. Смотритель Бозе встает так, чтобы загородить проход.

– Мы двинемся по Мэйн-стрит к кинотеатру, – сообщает он. – Прямо туда, ясно? Никаких посторонних делишек.

Бринн фыркает, услышав его слова, и тут же прикрывает рот рукой. Мы стараемся кивать медленно и задумчиво, словно принимаем его слова всерьез. Он закатывает глаза, явно недовольный нами.

Мы выходим из автобуса и стоим, поджидая, пока соберутся все. Воздух пахнет бензином и мусором – от свалки неподалеку. Почему-то, несмотря на то, что нам предстоит важная задача, внезапная свобода словно заражает нас. Мы невольно улыбаемся, позволяя себе насладиться этими короткими мгновениями, отвлекающими нас от нашей ненормальной жизни. Сидни улыбается мне.

Смотритель Бозе ведет нас вперед, но несколько девушек держатся позади. Я высматриваю Джексона, опасаясь, что смотритель заметит его раньше, чем я.

Мы идем дальше по Мэйн-стрит, проходя мимо людей, которые не здороваются с нами, хотя мы ведем себя очень вежливо. Большинство из них отводит глаза.

Когда Аннализа останавливается, рассматривая витрину магазина, в нашу сторону идет женщина с маленькой девочкой. Проходя мимо нас, она берет девочку за руку, чтобы та шла поближе к ней. Женщина не смотрит на меня, в отличие от девочки. Она изучает меня большими синими глазами, засунув палец в рот. Я улыбаюсь и машу ей рукой.

Девочка улыбается в ответ – у нее не хватает нескольких зубов, но она выглядит радостно. Уходя прочь, она несколько раз оглядывается на меня через плечо, а потом вынимает палец изо рта и машет мне в ответ. Мама тянет ее за собой и велит не отставать.

– Она такая милая, – говорю я.

Бринн, подойдя ко мне, тоже смотрит ей вслед.

– Я бы приобрела несколько, – произносит она, показывая на девочку, но с такой интонацией, будто покупает что-то в магазине.

Мы обе смеемся.

Кинотеатр на Мэйн-стрит старомодный, билетная касса стоит отдельно, рядом с основным зданием. Мальчик, продающий билеты, – он немногим старше нас – отводит глаза. Когда он берет деньги, у него заметно дрожат руки и он явно старается нас не касаться.

– Спасибо, – откликается Аннализа, наклонившись, чтобы поцеловать прозрачное стекло.

На нем остается красная помада. Мальчик смотрит на нее, и его горло заметно дергается.

– Идемте, – говорит Марчелла, схватив Аннализу за руки. – Рано еще пугать мальчиков, вечер только начинается.

Аннализа смеется, и мы входим внутрь. Вход выглядит впечатляюще, он украшен алой тканью, а по всему холлу расставлены фигуры знаменитых актрис, чтобы посетители могли с ними сфотографироваться. Пока остальные рассматривают их, мы с Сидни направляемся прямо к буфету – в первую очередь чтобы высматривать Джексона, но на самом деле чтобы она смогла купить попкорн, а я конфеты и для того, чтобы поискать его.

Стоять в очереди вместе с другими людьми – восхитительно. Я уверена, что не должна испытывать такого восторга. Но мы с Сидни обмениваемся улыбками, подслушивая, как люди разговаривают о своей жизни. О работе. О любимом лимонаде.