Ой, сколько ж мы косметики там перепробовали! Я заметно повеселела. На обратном пути мы взялись за руки и стали дурачиться, прихрамывая на одну ногу, кто на какую. А один старикашка давай на нас вопить. Оказывается, мы случайно наступили на его Лабрадора. Мы дошли до парка и решили немного посидеть на качелях. И тут Рози говорит:
— Выкурю-ка сигаретку.
Я в шоке:
— Рози, ты что, куришь?
— Да так, чтоб расслабиться, — сказала Рози и, сунув в рот сигарету, щелкнула зажигалкой.
А мы сидим и смотрим. И вдруг из зажигалки вырвалось такое пламя, сантиметров пятнадцать, и опалило ей челку. Мы все дружно принялись тушить Рози. Но все равно челку не уберегли, и она стала гораздо короче. Рози заспешила домой, прикрывая челку рукой.
Когда она ушла, мы какое-то время качались на качелях молча.
А потом я сказала:
— Да уж, сразу видно, что Рози — заядлая курильщица.
И нам снова стало весело. Мы так смеялись, что у нас заболели животы, а из глаз покатились слезы. Нас просто распирало, и мы никак не могли остановиться. Только успокоимся, а потом кто-то опять засмеется, и все по новой. Угар! И тут я увидела его, моего Бога Любви — он шел с ребятами из «Стифф Диланз». Мне показалось, что он хотел подойти к нам, чтобы поздороваться. Но я продолжала смеяться, хотя знала, что это неправильно и что мне же будет хуже, и Робби может обидеться, но ничего не могла с собой поделать.
22.00
Я позвонила Робби, но его мама сказала, что он на репетиции. Надеюсь, он не обиделся, ведь он и сам любит поприкалываться.
Полночь
Я лишь одного не учла, когда смеялась на качелях в парке. Я совсем забыла про свою мимику. А ведь я так старательно отрабатывала перед зеркалом сдержанную полуулыбку, и на тебе! Разве можно было так безудержно смеяться, когда твой нос пускается во все тяжкие, а рот растягивается до ушей.
00.15
Жизнь моя закончена. И место мое в кунсткамере…
11.00
Пришло письмо от Робби. Открываю его, а у самой поджилки трясутся.
11.30
Неужели все это происходит со мной? Меня словно засосало в черную дыру. И моя жизнь стала похожа на обделанные подгузники Либби.
23.45
Еще раз перечитала письмо от Робби, но смысл его от этого не изменился.
Полдень
Звоню Джас. Меня всю колотит от бешенства. Я прочитала Джаске письмо от Робби, а она и говорит:
— Я тоже слышала, что Дейв очень веселый. У него даже кликуха такая — Дейв Смехотура (См. «Джорджиальные словечки»). Может, стоит попробовать?
— Джас, я не могу по заказу разлюбить одного и полюбить другого. А если б я тебе так сказала: «Джас, плюнь на Тома, лучше встречайся с Норманом. А на прыщи не обращай внимания — лишь бы человек был хороший».
18.20
Ненавижу, ненавижу. Снова звоню Джаске:
— Как он смеет подыскивать себе замену? Ненавижу его!
15.50
Между нами все кончено. Как он посмел! У меня есть гордость. Я взрослый человек. Снова звоню подруге:
— Джас.
— Что?
— Может, мне пойти к нему домой и умолять его, чтобы он меня не бросал?
11.40
Нет, я этого не переживу.
На мои переживания мама заявила, что в море плавает полно рыбы. При чем тут рыба?
С какой стати ее потянуло на рыбу? Ей совершенно плевать на меня. До меня никому нет дела.
14.49
Взяла с собой на прогулку Ангуса. Иду и грущу. Какая-то часть меня (где-то возле коленной чашечки) ненавидит Робби, но это самая малая моя часть. А в основном я так его люблю!
15.00
Коленная чашечка его ненавидит, а вот грудь наоборот. Ее буквально распирает от любви, и если б она могла, то прокричала бы: «Люблю! Люблю!»
15.51
Только бы не сойти с ума. Говорят, с некоторыми такое происходит. Как, например, с Кэти… (забыла ее фамилию). Она бродила по вересковым полям и все звала: «Хитклиф! Хитклиф!» (18)