Девочки. Семь сказок

«Никто», – хочет она ответить. Но молчит. Ее кровоточащие руки бессильно лежат на коленях.

– Ну привет! – говорит человечек. – Вижу, всё те же на манеже!

Она вежливо растягивает губы в полуулыбке. В глубине души она рада, что ей, наверное, можно будет остановиться, теперь за дело примется он. Еще один разочек. Еще шесть тюков. Ради Жоржа.

– Что ж, вот он я, туточки. Ну-ка, подвинься. Вот мой пиджак. Чем сегодня будем платить?

Она торопливо прячет за спину руку с кольцом.

– А, вон оно! Вижу, вижу! – Он выхватывает ее руку и подносит к глазам. – Красота, ничего не скажешь. Двадцать карат? Да, Жорж знает, чем завоевывать сердца. Давай, снимай.

– Но…

– Или не снимай. Дело твое.

Куда ей деваться?

– Ну ты и растеряха! – корит ее утром Жорж. – Тут же потерять обручальное кольцо – вот как, оказывается, ты ценишь мою любовь!

Она не рассказала ему, куда подевалось кольцо, умолчала и о человечке, и о сделке. Жорж так обрадовался новому золоту, что у нее не хватило духу его разочаровать.

– А я-то задумал такую роскошную свадьбу! Белые лошади, белая карета, фуршет на тысячу гостей…

– Правда?

– А как же! Но все это, разумеется, обойдется недешево. Я бы и рад сказать: довольно. Но не могу. Поверь, я искренне хочу на тебе жениться. Но сама понимаешь: только если ты…

– Нет!

– Еще один разочек!

– Нет-нет!

– Ради меня, милая. Да что там, ради нас! Ради нашего счастья. Оно в твоих руках, совсем близко. Ты ведь тоже хочешь выйти за меня замуж, жить долго и счастливо, и тому подобное?

Да, хочет. Но она совсем-совсем-совсем не хочет провести еще одну ночь в темноте с тем человечком.

Двадцать тюков – этого хватит навсегда. Жорж поклялся могилой матери. Она ведь верит своему суженому, не правда ли?

Она закивала: конечно. Но заглянула ему в глаза – и засомневалась. А хватит ли?

Он подарил ей новое кольцо. К счастью, поскромнее – не жалко будет снова его лишиться. Но следующей ночью в подземелье, когда она протянула кольцо человечку, тот разразился смехом.

– Так мы не договаривались, девочка. Дешевая подделка мне не нужна, благодарю покорно.

– Но что тогда?..

– О, я что-нибудь придумаю. Поразмышляю за работой, хорошо? Потом дам ответ.

Он уже уселся, она уже перекинула через руку его пиджак.

– Но ведь тогда…

– Тогда тебе придется согласиться, это ты понимаешь.

Его ручонки стремительно обрабатывают один тюк за другим, а из прически не выбивается ни волоска, на рубашке не появляется ни единой складки. Он жмет ножкой на педаль, и колесо вертится так быстро, так быстро…

– Мне хочется… Мне хочется… Чего бы такого захотеть? – напевает он себе под нос. – Хм… это? Или нет, то? Хм… того… или нет, этого? Что бы такое выбрать, какой подарочек?..

Она сидит и смотрит, ежась от холода. Чем ей придется расплачиваться? Своей шикарной свадьбой, вуалью, бриллиантовой диадемой, которую ей пообещал Жорж?

– Ага! – вскрикивает человечек, управившись с половиной тюков. – Знаю! Конечно! Я выбираю… твоего ребенка.

– Моего… чего?

– Твоего младенца. Твоего первенца.

Она удивленно смеется.

– Нет у меня никакого младенца!

– Знаю. И, может, никогда не будет, тут уж я бессилен. Но если младенец появится… он мой.

Ой, ну и что с того, думает девочка. Когда еще это случится! Если вообще случится. Такое трудно себе представить. Ее грезы всегда заканчиваются смутно: за роскошной свадьбой следует «долго и счастливо». За свадьбой – которая теперь состоится. Какое облегчение!

Ну а если этот ребенок когда-нибудь и появится, думает она, я просто не стану слишком сильно его любить. Ничего сложного. И до этого еще дожить надо.

Ночь пролетает незаметно, и последующие восхитительные дни и недели тоже.

Ребенок

И как она теперь? Счастлива?

Вполне. Но длится счастье недолго. Не успела она оглянуться, как забеременела. Не успела опомниться, как округлилась и потяжелела.

Король ждет не дождется появления сына и наследника.

– Хотя дети… они, знаешь ли, стоят недешево, – говорит он. – Ты бы садилась за прялку время от времени, а, милая?

– Ты ведь обещал, что двадцати тюков хватит, – напоминает она. – Навсегда.

– Да-да, конечно. Но ты все же попробуй, по чуть-чуть, каждый день, – бормочет Жорж. – На всякий случай.

Ребенок у нее в животе растет, а с ним растет и тайна. Она омрачает все, даже ее счастье – больше, чем девочка ожидала.

Отец то и дело наведывается во дворец. Он доволен и горд: ведь его дочерью все так довольны, так горды. Но она не улыбается. И никому не рассказывает почему.

– И не пытайся понять, – советует королю тесть. – Женская душа – потемки.

Рождается ребенок, девочка.

Жорж слегка разочарован, но быстро приходит в себя. Ведь всегда можно попробовать еще раз. И тут же призывает кормилицу: он-то никогда ничего не делал сам, а потому и мысли не допускает, что мать захочет сама кормить своего ребенка. Кормилицу зовут Элин.

– Так ты сможешь сосредоточиться на других вещах, милая, – говорит он жене. – Может, наведаешься в подвал? Попытаешься еще разочек?

Она кивает, но в подвал не идет, а сидит целыми днями наверху и смотрит на дочь, на ее глазки, носик, нежно-золотистые кудри.