Девочки-шпионы, или Великая Китайская стена

— То есть всегда откуда-то появлялись какие-то крепкие субъекты в камуфляже и очень уверенно и понятно давали знать нашим людям, что объект охраняется и они намерены стрелять, если мы не прекратим попытки проникнуть внутрь. При этом попыток вызвать полицию ими не предпринималось.

— Кто они?

— Скорее всего американцы. Мы записали издалека их разговоры между собой и наш слухач определил их американский английский.

— То есть это не греческая или, скажем, итальянская фирма?

— Нет, товарищ генерал. Это американцы. А почему Вы спросили про итальянцев?

— А потому, что остров Корфу расположен в нескольких десятках километров от Италии и поэтому появление на сцене итальянцев вполне вероятно. Кстати, Антон знает про своих охранников?

— Знает. Хотя он демонстративно делает вид, что они к нему не имеют никакого отношения.

— Он — охраняемый объект или заложник?

— Скорее объект. Причем, очень важный! Так охраняют далеко не всех.

— И не все умеют охранять так профессионально…

— Да. И все-таки мне кажется, товарищ генерал, что нам проще захватить всю семью, чем вести с ним душеспасительные беседы.

— А мне так не кажется. Во-первых, я не хочу устраивать стрельбу на таком небольшом острове, перестрелка на котором будет сенсацией и надолго осложнит работу нашей конторы в последующее время. Во-вторых, я до сих пор надеюсь, что произошла накладка, вызванная внезапной гибелью моего предшественника. Я уверен, что он все знал про Антона.

— А, может, мы пошлем для переговоров кого-нибудь другого?

— Например, кого?

— Например, меня. Я все-таки курирую европейское направление и лично с ним знаком.

— Нет. Ты лучше оставайся на хозяйстве и занимай мой кабинет… если что.

— Вы это серьезно??

— Ты про кабинет?

— Я про «если что»! Вы его, и правда, боитесь?!

— Я его опасаюсь… Впрочем, он никогда не слыл безрассудным человеком. Ему, судя по всему, совсем не захочется демаскировать себя в столь уютном месте. Он, кажется, приехал туда надолго и поэтому, я надеюсь, должен пойти на контакт.

— Когда летите?

— Сегодня.

Греция, остров Корфу, день спустя

Рассвет. На пирсе, к которому пешком приближается Стрелок с сыном, сидит рыбацкого вида человек с удочками и сачком. Поднимаясь на пирс и доставая из кармана ключ от замка, которым пристегнута цепь баркаса, Стрелок скользнул взглядом по рыбаку. И замер. Это же его коллега из русской спецслужбы, который, как он недавно узнал, стал ее Директором.

— Здравствуй, Антон. Ты, кажется не ожидал меня увидеть здесь?

— Здравствуй, Василий. С каких это пор генералы рыбачат в одиночку?

— Ты даже знаешь, что я генерал?

— Я не знаю. Я предполагаю. За двенадцать лет, что я не был в конторе, ты вполне мог стать генералом. Так зачем ты здесь?

— По твою душу приехал. Поговорить надо.

— Просто поговорить?

— Просто или не просто зависит от того, как пойдет наш разговор. Надеюсь, ты не откажешь коллеге в небольшой консультации?

— Разумеется не откажу. Запрыгивай на баркас. Сын, возьми удочки у дяди и иди на нос. Мы с ним поболтаем немного на корме.

— О Кеу, папа. Мы сегодня идем на обычное место или опробуем что-нибудь новое?

— На обычное.

Завелся мотор. Баркас отошел от пирса.

— Твой сын очень хорошо говорит по-русски.

— Как и я.

— Да-да, я помню, как всех преподавателей поражал твой идеальный русский.

— Что еще ты помнишь?

— Я помню все, Антон. Мне только непонятно, какого ляда ты здесь залег и почему у нас нет никакой связи с тобой?

— Потому что связь оборвалась. Директор же погиб.

— Он что, лично с тобой общался?

— Да.

— Где деньги?

— Все в целости и сохранности. Могу отдать прямо в понедельник наличными. Просто они в Швейцарии. Я раскидал их по банкам.

— Я не только за деньгами приехал.

— А зачем же еще?

— Я хочу знать под что ты получил от нашего бывшего шефа эти двадцать миллионов баксов? Объясни, пожалуйста. И еще. Почему ты их не истратил?

— А у тебя есть полномочия задавать такие вопросы?

— Есть. Я же теперь шеф.

— Поздравляю. Я не знал. Так вот, деньги я тратил. Но мой бизнес приносил новые деньги и я решил, что будет неплохо сохранить народное добро. В-общем, обхожусь без них.

— Неплохо обходишься! Молодец! А откуда ты знаешь, что шеф погиб?

— О, разве этот тайна? Ведь об этом трубили во всех газетах! Я их читаю регулярно.

— Ладно. Теперь давай о твоем бизнесе.

— Я — международный сводня. Ищу хороших девочек, свожу с женихами, получаю в случае успеха, то есть замужества, хорошие комиссионные — от миллиона до десяти миллионов баксов от каждой счастливой супруги. Обычно платят сами благодарные невесты.

— И все платят?

— Все.

— А в чем смысл операции? Не только же в коммерции?

— В том, что некоторые мои девочки, с которыми я начинал много лет назад, теперь первые леди очень мощных стран. Другие — вполне могут ими стать, поскольку мужья у них, прямо скажем, потенциальны.

— А зачем такая секретность?

— Чтобы наши девочки не засветились раньше времени.

— Хорошо. Ну, а теперь. скажи мне кто получает от них информацию?

— Я.

— И все?

— Да, и все. Такой был приказ.

— Девочки знают, на кого они работают? Они знают, что ты из русской разведки?