Девочки Талера

Слезы застилают глаза, но я лишь стискиваю зубы. Все хорошо, у нас все будет хорошо и без Тимура. Главное, что малышка со мной. Но глупое сердце не хочет слушать мои заверения, оно медленно истекает сукровицей, и я лишь надеюсь, что жизнь из него не вытечет без остатка.

Все вокруг нас ходят с растерянными, молчаливыми лицами. Я даже не могу проститься с Робби — у него сегодня выходной, он поехал навестить родственников. И когда вещи вынесены и сложены в багажник автомобиля, я иду искать Тимура.

Он сидит в беседке за домом, там, где я обычно гуляла с Полинкой, и сердце заходится в тупой кричащей боли. Я не хочу уезжать от него, я люблю его, и этот дом тоже полюбила. Но сколько можно биться головой о непробиваемую бетонную стену?

Этот мужчина не достоин того, чтобы его любили. Для него не существует привязанностей, у него есть только инстинкты и собственные интересы. Я больше не буду любить тебя, Тим Талер, и постараюсь сделать все, чтобы выбросить из своей головы даже самые старые воспоминания о тебе.

Ничего не было, я сама все придумала. И дочь у него украла тоже сама, так за что мне на него обижаться?

Мысленно ужасаюсь, когда вижу пустой взгляд, устремленный на меня. Тим поднимается навстречу, и мне кажется, на мгновение что-то мелькает в этом взгляде. Обреченное. И тут же одергиваю себя — хватит выдумывать то, чего нет. Это все мои глупые фантазии, Тимур как Тимур, ничего нового.

Он идет мимо меня к машине, достает из детского кресла Полинку и зарывается лицом в ее одежку. Внутри меня все горит, я готова выхватить дочку из его рук, а где-то совсем в глубине появляется ощущение, что он прощается.

Почему тогда отводит глаза и избегает прямого взгляда? Дожидаюсь, пока он усаживает малышку обратно, застегивает ремень и протягиваю ему папку с доверенностью и техпаспортом на квартиру.

— Возьми, Тимур, здесь генеральная доверенность на тебя и телефон риэлтора. Сам договоришься о сделке, все документы готовы. Как продашь квартиру, заберешь себе мой долг, сколько посчитаешь нужным, а остальное пришлешь мне.

— Что это? — непонимающе спрашивает Тим.

— Документы на квартиру. Которую мне Сонька подарила. Я ей все свои деньги на операцию отдала, но не хватало, пришлось у тебя одолжить. Я сразу в долг брала, извини, не знала, что у тебя из-за них будут проблемы. Зато теперь мы в расчете, я ничего тебе не должна.

— В расчете? — еще более недоуменно смотрит Тим. — Ника, что ты несешь, какая квартира? Твоя квартира стоит два миллиона долларов?

— Нет, восемнадцать тысяч, — отвечаю честно, — но там район хороший, мне повезло. Можешь взять с процентами, если считаешь, что так правильно. А почему два миллиона, Тимур?

— Потому что в сейфе было два миллиона, Вероника, — говорит он раздраженно, — ты не заметила этого, когда тащила мешок?

Кто? Вероника?..

Тим сверлит меня глазами, и к горлу подступает удушающая волна. Беспомощно моргаю, сглатываю и спрашиваю севшим голосом:

— Тимур, ты что, не читал мою записку?

Глава 14

Сидел в беседке, смотрел в телефоне через приложение, как Ника собирает вещи, как одевает Полинку, и чувствовал, что из меня по капле вытекает жизнь. Хоть бы меня прямо сейчас пристрелили, чтобы не мучился…

Вот Ника оглянулась по сторонам, вздохнула, погладила рукой дверь в мою — нашу, нашу с ней! — спальню. Вытерла ладонью щеку и взяла Полинку на руки. А я запястье сгрыз до крови, чтобы не завыть как волк — не хотелось людей пугать, которые пока еще на меня работают.

Теперь смотрю на нее и не могу понять нихера — какая-то квартира, доверенность, долг. Десять тысяч долларов. Записка. А записка тут при чем?

— Нет, Ника, я ее не читал, — качаю головой и руки за спиной сцепляю, чтобы не сорваться.

Хочу схватить ее в охапку, сжать так, чтобы в себя ее вобрать. Чтобы она в меня просочилась — все равно мы уже давно одно целое с ней, и я сейчас просто режу по живому. Может, поэтому медленно соображаю?

Но Ника тоже закрывается, обнимает себя руками и отходит в сторону. Становится совсем маленькой и беззащитной.

— Значит, все это время ты думал, что я взяла твои деньги?

— Я не думал, Ника. Я видел, как ты их из сейфа доставала и в мешке из хранилища тащила. Ты одну камеру не успела жвачкой залепить. Могу тебе это кино показать.

Она смотрит на меня так странно, что внутри начинает шевелиться нехорошее предчувствие. Очень, очень нехорошее.

— Все-таки, одну пропустила, — сокрушенно кивает головой, и я как дурак, киваю ей в ответ. А она задирает подбородок и смотрит мне прямо в глаза. — Я не брала твои деньги, Тимур Талеров. Я их перепрятала, когда услышала, как Сотников с Жиганом «жучки» расставляли. Отправлять сообщением побоялась, думала рассказать, когда ты вернешься. А ты вернулся и прогнал меня, я тебе письмо в туалете написала, у Робби из тетрадки лист вырвала и ручку стащила. Говорить с тобой не хотелось после тех снимков, что мне Кристина прислала. Да и в машине тоже могли быть «жучки».

В горле пересыхает, мозг жжет. Смотрю в черные глаза моей девочки и верю. Нежели это правда, неужели я все это время зря…